Цена головы

– Я была внизу, у себя. Мосье Ле-Поммерэ снимал у меня целый этаж с пансионом. Он вернулся к обеду, около восьми часов, и почти ничего не ел. Он сказал, что электрические лампы плохо горят, хотя они горели нормально… Потом он сказал, что уйдет вечером, он сначала примет аспирин, у него была сильная головная боль.

Комиссар вопросительно взглянул на врача, тот кивнул:

– Именно так!. Типичные первые симптомы…

– А как скоро они начинают проявляться?

– Это зависит от дозы и от того, насколько крепок организм человека. Иногда через полчаса, а то и через два.

– А смерть?.

– Она наступает позднее как результат общего паралича. Сначала наблюдаются явления местного паралича…

Весьма возможно, что Ле-Поммерэ пытался звать на помощь… Видимо, он лежал на этом диване…

Мегрэ посмотрел на широкий диван, благодаря которому квартира Ле-Поммерэ именовалась «домом непристойности». Над этим диваном фривольные картинки были прибиты особенно густо. Ночник источал розовый свет.

– Судороги, напоминающие припадок белой горячки, заставили его скатиться на пол, где смерть и настигла его.

В дверь просунулся фотограф. Мегрэ шагнул и захлопнул ее у него под носом. Он подсчитывал вполголоса:

– Ле-Поммерэ покинул кафе «Адмирал» в самом начале восьмого… Там он выпил порцию коньяка с водой. Спустя четверть часа, придя домой, он ел и пил… Следовательно, если принять во внимание то, что вы говорили о стрихнине, Ле-Поммерэ мог проглотить яд дома или еще где-нибудь.

Мегрэ быстро спустился на первый этаж. Домовладелица, окруженная соседками, горько плакала.

– Где у вас грязные тарелки и стаканы?

Она смотрела на комиссара, не понимая, чего он от нее хочет. Не дожидаясь ответа, Мегрэ прошел в кухню, там он увидел таз с теплой водой, справа от которого лежали вымытые тарелки, а слева – грязные. Тут же стояли стаканы.

– Я только что начала мыть посуду… – всхлипывала хозяйка.

Вошел полицейский.

– Охраняйте дом! – приказал ему Мегрэ. – Удалите отсюда всех, кроме хозяйки. И чтобы ни одного журналиста, ни одного фотографа близко не было. К тарелкам и стаканам не прикасаться!

Мегрэ вышел на улицу. Под порывами штормового ветра ему предстояло прошагать до гостиницы метров пятьсот. Город погрузился во тьму, лишь несколько окон светились далеко одно от другого.

Зато на площади, ярко горели все три окна гостиницы

«Адмирал». Их зеленоватые стекла делали здание похожим на огромный аквариум, освещенный изнутри.

Подойдя к дверям гостиницы, Мегрэ услышал громкие голоса, телефонные звонки и ворчание автомобильного мотора.

– Куда вы собрались? – спросил Мегрэ у журналиста, заводившего машину.

– Телефонная линия перегружена. Попробую соединиться с редакцией из другого места… Через десять минут будет поздно, мой материал не попадет в парижский выпуск…

Инспектор Леруа стоял посреди кафе с видом классного наставника, наблюдающего за приготовлением уроков.

Журналисты писали не поднимая головы. Лицо у коммивояжера было по-прежнему ошарашенное, но он явно наслаждался непривычной обстановкой.

Посуда все еще стояла на столах. Здесь были бокалы на ножках – для аперитивов, маленькие ликерные стаканчики, пивные кружки с еще пузырившейся пеной.

– Когда вы прекратили подавать, Эмма?

Официантка тщетно напрягла память.

– Не знаю, мосье Мегрэ, не могу сказать… Часть стаканов я успела прибрать до вашего приказа, а другие стоят здесь с самого завтрака…

– Где стакан мосье Ле-Поммерэ?

– А что он пил? Вы не помните, мосье Мишу?..

Мегрэ ответил за доктора:

– Он пил коньяк с водой.

Эмма задумчиво смотрела на блюдечки4.

– Шесть франков… Но одному из этих господ я подавала виски, а оно тоже стоит шесть франков… Быть может, он пил из этого стакана… Или из этого?.

Фотограф, решивший не терять времени даром, фотографировал зеленоватые стаканы, разбросанные на мраморе столиков.

– Разыщите аптекаря! – приказал Леруа комиссар.

Поистине это была ночь тарелок и стаканов. Их принесли из дома покойного вице-консула Дании. В лаборатории аптекаря толкались журналисты, чувствовавшие себя как дома. Один из них, учившийся когда-то на медицинском факультете, даже принялся помогать аптекарю.

Снова позвонил мэр и едва процедил в трубку:

– …ответственность несете вы…

Анализы ничего не дали. Появился хозяин гостиницы и недоуменно спросил:

– Комиссар, а куда девался пес?.

Чулан, где пса уложили на солому, был пуст. Парализованное животное, которое не могло не только ходить, но даже ползать из-за повязки, стягивавшей ему задние лапы, исчезло.

Анализ стаканов не обнаружил решительно ничего!

4 Во Франции напитки подают на разноцветных блюдечках, по ним производится расчет с клиентом.

– Возможно, я успела вымыть стакан мосье

Ле-Поммерэ, – вздыхала Эмма. – Разве упомнишь в этой суматохе…

Половина посуды в кухне домовладелицы также успела побывать в тазу с теплой водой.

Землистое лицо Эрнеста Мишу было искажено гримасой ужаса – исчезновение пса его потрясло.