Цена Империи

Нет, все же это какое-то неправильное христианство. Даже простое язычество правильнее: зарезали петуха или там бычка (на крайняк — человечка), на идола кровью побрызгали, поплясали — и все путем. Нормальный дикарский праздник. А Христа трогать — нечего!

Алексей настолько проникся, что даже перекрестился и прочитал «Отче наш, иже еси на небесех…», единственную молитву, которую помнил, после чего успокоился, забрал вещички, вернулся в рощу, поглядел, как кони (порядок, не отвязались, пасутся), как Красный (спит), улегся в теньке на травке (хорошо-то как!) — и задремал…

Проснулся Алексей от какого-то шума, криков… Не сразу сообразил, где он и что происходит. В рощице было все в норме: кони паслись, гепид дрых… Настя?!

Коршунов подскочил, глянул… Ах ты, мать их!..

Там, где ранее благочинно пели и плескались мирные люди в белых одеждах, теперь было полным-полно вегилов или еще (хрен их разберет!) каких-то стражников. И стражники эти грубо согнали в кучу вопящих и плачущих раннехристиан. И кто-то из них уже валялся на земле, кого — пинали…

Дальше Коршунов действовал не рассуждая. Лягнул в бок мирно спавшего гепида, отвязал повод своего сармата и прыгнул в седло.

Алексей забыл, что он — голый, что он — один и даже оружия у него нет. «Башню» снесло напрочь.

Должно быть, вегилы немного удивились, когда увидели одного-единственного голого всадника, скачущего к ним во весь опор. Удивились, но продолжали делать свое дело. У них был приказ префекта охраны: в праздник Аполлона безжалостно пресекать все кощунственные деяния, нарушителей арестовывать и передавать римскому правосудию. Поэтому, когда префекту донесли, что неподалеку от виллы сенатора Марцелла несколько сотен христиан справляют обряд, оскорбляющий богов Рима, тот немедленно выслал полукентурию «бодрствующих»[100], чтобы пресечь безобразие. С преступниками префект велел не церемониться: христиане в большинстве своем — грязные рабы и нищие плебеи. Вдобавок трусливы: полукентурии вполне хватит, чтобы доставить эту сволочь в Рим. Отдав сие распоряжение, префект спокойно отправился в цирк: кучка злокозненных христиан — не повод, чтобы пропустить игры. Префект был истинным любителем и ценителем гладиаторских поединков. Когда-то даже сам участвовал в них: в закрытом шлеме и под псевдонимом, разумеется, чтобы не порочить честь фамилии.

Коршунов на полном скаку врезался в цепочку вегилов, сшиб двоих-троих, развернул жеребца, вырвал копье у зазевавшегося стражника… Сармат Коршунова, настоящий боевой конь, плясал и лягался. Вегилы шарахнулись в стороны. Возможно, в первый момент они приняли голого разъяренного всадника за воплощение какого-нибудь бога. Первохристиане, женщины и мужчины (у многих головы наполовину выбриты), глазели на Коршунова с еще большим страхом, чем на вегилов. И не зря! Алексей наконец высмотрел в толпе мокрых, перепуганных, избитых свою Настю, не раздумывая бросил коня прямо в толпу, опять кого-то сшиб, но пробился, протянул руку:

— Залезай!

Анастасия мотнула головой: то ли хотела остаться с единоверцами и разделить их судьбу, то ли не желала подвергать опасности своего мужа…

— Залазь, я тебе сказал!!! — Он ухватил женщину и одним мощным рывком вздернул на спину жеребца и развернул его как раз в тот момент, когда вегилы метнули в него сеть.

Сеть он поймал копьем — и остался без оружия. Перепуганные первохристиане, пользуясь тем, что цепь вегилов «порвалась», бросились врассыпную… а вот Коршунова плотно взяли в кольцо.

— А ну слазь! — заорал ему вегильский опцион, тыча копьем в морду жеребца. — Ты кто такой, пожри тебя Орк!

— С дороги, тварь! — заорал в свою очередь Коршунов. — Я — кентурион Августа! — но сармата придержал. Сообразил, что драка с несколькими десятками вооруженных вегилов кончится для них с Настей плохо.

И тут в дело вмешался подоспевший Красный. Один, в пешем строю и всего лишь с дубинкой, но оч-чень эффективно: вегилы от его ударов полетели как кегли.

— Скачи, рикс! — заревел гепид. — Давай!

Коршунов не заставил себя упрашивать: вмиг бросил сармата в открывшуюся брешь. Кто-то метнул в ноги его коню сеть, но умный жеребец перемахнул через нее и, несмотря на двойной груз, птицей полетел через луг, легко обогнав разбегавшихся первохристиан…

И тут черт дернул Коршунова обернуться. И увидеть, что храброго гепида накрыли сетью и повалили на землю.

Алексей выругался и осадил жеребца. Он понимал, что делает глупость, но бросить Красного, которого уже лупили древками копий, ну никак не мог.

— Настя! Скачи в город! Найди Генку и расскажи ему все! Поняла?

Анастасия замотала головой, но Коршунов уже соскользнул на землю.

— Пошел!