Цена империи

На мой стол упала записка, я обернулась и увидела подмигивающего Алека. «Разверни ее!» — прочитала я по его губам. Ах, Алек! Какая же ты прелесть! Завидев мою довольную улыбку, Алек ухмыльнулся и послал воздушный поцелуй. В этот момент в комнату вошел заведующий лабораторией, и Алек поспешно отвернулся, чтобы не скомпрометировать нас. В закрытом научно-исследовательском институте служебные романы не поощрялись. За амуры на рабочем месте увольняли. Муж и жена не могли работать в одной лаборатории. Ну а выходить с работы можно было только по одному, с интервалом в пятнадцать — двадцать минут, либо выезжать на грузовой машине, если договоришься с шофером. Машины отбывали с базы так же редко, но если кто-то выбивал себе место в грузовике либо фургончике, то мог выехать сразу с восьмью — десятью людьми. Некоторые шоферы могли вывезти и больше народу. Главное, опять же договориться с водителем на определенное время, чтобы не сбить график отбытия другим сотрудникам. Тяжелее всего приходилось последним. Сидеть в институте три часа после окончания рабочего дня — любой взвоет. Чтобы никому не было обидно, мы чередовались, кто уходит первым, а кто последним. Но и тут были свои нюансы. Замужних женщин старались пропустить вперед, незамужние могли и подождать. Так уж повелось, что мы с Аликом уходили последними, вот и сблизились.

Шеф вышел в коридор. Я развернула сложенный вчетверо листик и уставилась на чистую бумагу. «Капни индикатором!» — прочла я по губам Алекса. Ну конспиратор. Капнув фенолфталеина, я увидела проявившиеся на листе алые буквы: «Я люблю тебя! Выходи за меня!» — и мое сердце радостно забилось. Я взглянула на настороженного и, кажется, волнующегося Алекса и, улыбаясь, кивнула.

Вернулся начальник, я спокойно, чтобы не выдать себя поспешностью, положила листик на стол и прикрыла сверху книгой. Едва начальство вновь отлучилось, я капнула на бумагу концентрированную серную кислоту, уничтожая надпись. Бумага почернела и слегка деформировалась. На всякий случай остатки листика я разорвала на множество кусочков, самые чистые из которых выкинула в свою мусорку, а более-менее подозрительные смыла в туалете. Конечно, когда мы с Аликом поженимся, уже ничего не скроешь, но пока наши отношения следует подержать в секрете. Ни ему, ни мне не хочется рисковать карьерой.

— Мамаев, Андрохина, зайдите ко мне в кабинет, — возник в дверях шеф, стоило мне вернуться в лабораторию.

«Неужели нас засекли?» — проскочила в голове испуганная мысль. Но нет, не могли так скоро. Или они заметили нас раньше, а теперь просто собираются уведомить. А может, вызывают по работе? Стараясь никак не выдать собственной нервозности, я направилась следом за начальством. Сзади неслышно шел Алик.

В кабинете у начальника было на удивление светло. Шеф указал на круглый стол, предлагая нам самим выбрать места. Мы с Аликом сели через два стула. Не рядом, чтобы не акцентировать внимание на наших взаимоотношениях, но и не демонстративно напротив, чтобы не выдать себя показательным безразличием. Через стул или два самое то. Не слишком далеко, чтобы начальнику не приходилось мотать головой, разговаривая с нами, но и не слишком близко, чтобы беречь собственное пространство. Дверь открылась, и вошли еще три сотрудника из биохимической лаборатории. Чем они занимались, было для нас загадкой, в которую не следовало лезть. Традиционные сплетницы, обитающие во всех научных учреждениях, здесь бы не прижились. Хранители секретов долго не живут. Здесь действуют немного иные законы, и даже стукачи профессиональные. Но не в этом суть. Шеф улыбнулся и тоже присел с краю стола. Тут в комнату вошел довольно представительный мужчина среднего роста. Если бы я встретила его на улице, то ни за что бы не запомнила. Передо мной стоял классический пример заурядной, сливающейся с толпой внешности. Но что-то меня настораживало. Как исследователь я нутром чуяла подвох. Обычно самые невзрачные и обыденные вещи несут в себе открытия.

Мой шеф при приближении этого человека несколько напрягся и, взявшись за пульт, спросил:

— Уже можно начинать?

— Если все пришли, — тихо уточнил незнакомец.

— Пришли, — поспешно кивнул начальник, отчего-то нервничая.

— Это хорошо, — холодно улыбнулся незнакомец и, протянув руку к технике, сказал: — Я сам введу всех в курс дела.

Шеф послушно отдал ему пульт и сел на свое место. Незнакомец включил телевизор.

— Прежде всего я должен сказать, что круг осведомленных должен был быть больше, но в последний момент мы передумали. Всю до конца информацию будете знать только вы как будущие руководители проекта. Прочим сотрудникам ее знать необязательно. Итак, начнем. — С этими словами он включил телевизор. На экране отобразился зеленый луг, на котором паслись кони. — Как вы уже знаете, в некоторых странах апробация созданных лекарств и некоторых веществ проводится на старых лошадях. Однако недавно нам удалось снять несколько иные кадры.