Цена крови

– Да, твой сын заболел и умер, – зло бросила Эльгива. – Мой отец и братья также умерли, только они были убиты по приказу короля. Будешь ты мне помогать, Альдит, или не будешь, но я своими глазами увижу, как этот король будет наказан. И ты просто сумасшедшая, если думаешь, что сможешь спрятаться от того, что должно произойти. В один прекрасный день на трон Англии взойдет датский король, и с теми, кто не стал его друзьями, будут обращаться как с его врагами.

– Тогда твой новый король ничем не будет отличаться от Этельреда! Из чего же тогда нам выбирать?

И вновь она почувствовала жгучее желание дать пощечину своей кузине. Разница между этими двумя королями заключалась в том, что один из них проиграет.

– Если Сиферт поддержит Свена и его сына, – продолжала убеждать она, – награда, которую вы получите, будет огромной. Ты должна понять…

– Не нужны мне никакие награды! Я хочу назад своего сына! Нет на земле такого короля, который может дать мне это! – Альдит рухнула в свое кресло и, уронив голову на руки, горько зарыдала. Сдавленным голосом, сквозь слезы, она добавила: – Я хочу, чтобы ты ушла отсюда до возвращения Сиферта.

– А если я откажусь уйти? – Она не могла уехать отсюда, не поговорив с Сифертом. Он сможет понять свои риски и выгоды намного лучше, чем Альдит.

Но затем ее уверенность пошатнулась. Свен, король датский, пообещал, что не будет смещать Этельреда до тех пор, пока она не даст Кнуту сына; для людей с Севера именно ребенок является главным отправным пунктом, а сына у нее нет. Так что Свен не придет сюда еще по меньшей мере год.

– Если ты не уйдешь сама, – голос Альдит теперь звучал холодно и язвительно, – я дам знать королю, что ты находишься здесь.

Эльгива смотрела на свою кузину, а ее слова все еще звенели в воздухе между ними. Затем она наотмашь ударила эту глупую клушу с коровьими глазами. Это был удар тыльной стороной ладони, и ее перстень оцарапал щеку Альдит, но Эльгива сомневалась, что даже это может привести ее кузину в чувство.

Она вихрем вылетела их комнаты, оставив Альдит наедине со своим ужасом и своими слезами.

1009 год Р. Х

В этот год во второй половине зимы они (датчане) предприняли экспедицию через Чилтерн и дальше на Оксфорд…

Англосаксонские хроники

Глава 24

Январь 1010 года

Хедингтон, Оксфордшир

В покоях Эдит, освещенных свечами, факелами и светильником на ножке, тепло которого было бессильно против жесткого предрассветного холода, царила суматоха. Эмма, которая старалась не обращать внимания на всю эту суету, время от времени слышала, как метавшиеся взад-вперед слуги, таскавшие узлы и ящики, сталкивались между собой. Кормилица дочери Эдит, малышки, которой исполнилось три недели от роду, нервно расхаживала среди всей этой неразберихи, пытаясь утихомирить свою хнычущую подопечную. По полу ползала молодая рабыня, лихорадочно собирая серьги и заколки, которые рассыпались, когда она уронила шкатулку с драгоценностями. Эдит помогала ей чем могла, стоя над душой бедной девушки и распекая ее за неловкость.

Эмма же сидела в кресле и укачивала Годиву, которая крепко спала, несмотря на творившийся вокруг переполох. Она рассматривала круглое личико под белым чепчиком, и сердце ее сжималось при мысли о том, что, когда увидит Годиву в следующий раз, она уже будет другой. Младенцы меняются от недели к неделе, а сейчас она не могла сказать, сколько времени пройдет, прежде чем она снова сможет взять свою девочку на руки.

Завернутая в кокон из одеял, Годива тяжелым и твердым комочком лежала у нее на груди. За последние несколько недель ребенок очень подрос и чувствовал себя все лучше, по мере того как Уинфлед, кормилица, которую нашла для нее Марго, осваивалась со своими обязанностями. Теперь уже Уинфлед полностью взяла на себя заботу о Годиве, и от этого предстоящее расставание казалось Эмме еще тяжелее.

Через некоторое время, заметив, что суета вокруг нее несколько улеглась, она подняла голову и увидела, что Эдит стоит посреди комнаты, где уже не было ни слуг, ни ее вещей. На шаг позади нее стояла Уинфлед, одетая в плотный дорожный плащ и с кипой шалей и одеял Годивы в руках.

– Если мы хотим добраться в Эйншем до наступления ночи, – сказала Эдит, – то должны уже скоро выезжать.

Эмма чувствовала себя так, будто только что очнулась от сна, хотя просыпаться ей совсем не хотелось.

– Я сама отнесу Годиву вниз к повозке, – сказала она. Уинфлед кивнула и бросилась помогать ей подняться с кресла.

– Вы разбудите ее, – тихо прошипела Эдит, – и, если она начнет плакать, ее плач подхватит Этельфлед, и тогда всем нам не будет покоя.

– Я сомневаюсь, чтобы она проснулась, – прошептала Уинфлед. – Я совсем недавно хорошо покормила ее, и теперь она будет спать еще долго. – Она перевела взгляд с Эммы на Эдит. Словно уловив напряжение между двумя женщинами, она добавила: – Спущусь вниз и подготовлю все к вашему отъезду.