Цена крови

– Вы не одиноки в своих опасениях относительно вашего старшего сына, милорд. Мало кто скажет вам это открыто, но его презрение к вашему правлению и желание получить трон заметны всем. Не слушайте его советов, ибо, давая их, он руководствуется не вашими интересами. Не верьте ему. И даже бойтесь его.

Бойтесь его. При этих словах Этельред почувствовал, как тревога на душе обернулась физической болью в сердце, а от тяжести в груди его пробил пот, несмотря на декабрьский холод. Он прижал основание ладони к месту, где его пронзила боль, и, хотя от этого стало легче, отголоски этой боли чувствовались еще долго.

Он заметил движение в темноте позади Идрика, где внезапно сгустилась тень, откуда на него пристально смотрел призрак его брата. В его злобном молчаливом взгляде горело дурное предзнаменование, словно напоминавшее ему, что король редко когда может доверять своей родне.

Декабрь 1009 года

Линдсей

Эльгива открыла глаза, узнала ярко раскрашенные резные фигуры на балках под крышей домика для гостей своей кузины и снова закрыла их. Она смутно помнила, как просыпалась до этого, слабая и с головокружением, и каждый раз над ней склонялась Тира, заставлявшая ее пить какую-то омерзительную жидкость, а высоко над ней кружили драконы, вырезанные на перекрытиях кровли. Драконы эти просачивались и в ее сны, они сначала опаляли ее своим огненным дыханием, а затем уносили на своих крыльях на вершину какой-то горы, где оставляли ее, голую и промерзшую. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь кошмар, страшный сон. Был момент просветления, когда она просила Тиру сказать ей, что ничего этого в реальности нет. Но Тира как истинный борец за правду настаивала, что все происшедшее с ней сном не было.

Она потеряла ребенка. И все остальное значения не имело. Дни ужаса, когда мор косил домочадцев ее кузины; ее собственный страх, когда она по медленной мучительной боли поняла, что сама попала в лапы болезни; жуткий запах испражнений, рвоты и смерти; кровь, скользкая и сладковатая, пропитавшая ее белье и постель. Все это теперь уже не имело никакого значения, потому что ребенок, который рос в ее утробе, погиб.

Сейчас, когда ее так тщательно продуманные планы разрушились, ей тоже, возможно, следовало бы умереть.

Когда она вновь открыла глаза, рядом была Тира, которая помогла ей сесть. Боже правый, как же ей хотелось пить! Открывая рот, чтобы хлебать бульон, которым Тира поила ее из ложечки, как ребенка, она заметила длинный и тонкий амулет из янтаря с нацарапанными на нем надписями, который висел у Тиры на шее. Может быть, это амулет защищает ее? И поэтому Тира не заболела? Когда-нибудь она спросит у нее об этом. Но сегодня она хотела узнать совсем другое.

– Как долго? – пробормотала она.

– Семь дней, – ответила Тира.

Ей показалось, что прошло гораздо больше времени.

– А что Альдит? – спросила она. – Как поживает моя кузина? – Не умерла, нужно надеяться. Если Альдит не будет в живых, склонить Сиферта в лагерь Кнута станет намного сложнее.

И тут она едва не рассмеялась, поперхнувшись жидким бульоном, поскольку, если она не имеет сына, чтобы подкрепить претензии Кнута на трон Англии, какое это может иметь для нее значение? Она откинулась на подушки, чтобы отдышаться.

Нет, значение это имеет, напомнила она себе, потому что пророчество обещало ей, что она станет матерью королей.

Тира не ответила ей, поэтому она вытянула вперед руку и, остановив поднесенную к ней полную ложку, повторила свой вопрос:

– Как поживает моя кузина?

– Она не заболела, – сказала Тира.

В голове мелькнула негодующая мысль – почему Альдит такая везучая?

– Значит, самое худшее ее миновало.

– Не миновало, – ответила Тира. – Мор унес жизни многих ее людей. Ее сын умер.

Она вспомнила капризного ребенка, которого увидела, когда впервые вошла в дом Альдит, и историю о жестокости людей Идрика, которую ей поведала кузина; вспомнила она и ее мучительный страх за сына. Может быть, это и к лучшему, что мальчик не выжил.

– А что с моими людьми? – спросила Эльгива. – Моя стража? – В ее отряде было двенадцать человек.

– Трое мужчин заболели, – сказала Тира. – Двое умерли.

– Что Алрик? Он уже вернулся?

– У нас не было никаких вестей от него. – Тира сжала губы и вновь набрала в ложку бульон. – Но это ничего не значит.

Это была просто констатация факта, а не попытка успокоить ее. Все то же стремление Тиры неукоснительно говорить только правду.

Она вновь слабой рукой отмахнулась от бульона и, опять улегшись на подушки, чтобы отдохнуть, попробовала сосредоточиться. Алрик отправился на юг искать Кнута. В пути он мог заболеть, а мог и не заболеть, и у нее не было никакой возможности узнать, когда он вернется, – если, конечно, вернется. Так что ей придется просто ждать.

Через два дня в ногах у нее уже было достаточно силы, чтобы выйти из домика для гостей и отправиться на поиски своей кузины.