Цена крови

– Эндж обязательно захочет морковки, Эдвард, – сказала Эмма, – надеюсь, что ты взял ее с собой.

Дело шло к вечеру, и они с Хильдой быстро шагали в сторону конюшен, держа маленького Эдварда за руки. Ему было уже почти три года, и они играли с ним в одну из его любимых игр, время от времени поднимая его над вымощенной камнем дорожкой, так что он взвизгивал от восторга.

Уловив запах свежих фруктов, прилетевший со стороны близлежащего сада, Эмма прошептала благодарственную молитву. Этим летом в Англии стоял мир, и после трех лет голода урожай был обильным. Армия викингов, сотворившая такой хаос в прошлом году, оставила остров Уайт в распоряжение рыбаков и морских птиц, – предводители войска были удовлетворены громадной данью, которую заплатил король. Этим летом они не вернулись, так что, наверное, Господь все-таки внял молитвам англичан. Возможно также, что предупреждения ее брата о вторжении, которое готовилось датским королем, были беспочвенными.

Возможно, сын ее будет подрастать в мирном королевстве.

Она опустила глаза на маленькую головку с шелковистыми волосами: Эдвард, который в данный момент не висел у них на руках, а стоял на своих ногах, освободил одну руку и похлопал себя по кожаному мешочку, висевшему у него на поясе, – недавнему и высоко ценимому подарку короля.

– Морковка для Эндж лежит в моем кошельке, – сказал он, – вот здесь.

Она рассмеялась и снова взяла его за руку.

– В таком случае я уверена, что тебе здесь будут очень рады.

– А конь моего отца тоже здесь? – спросил он. – Такой большой и черный? Я и для него тоже взял морковку.

– Да, конь короля тоже здесь.

И даже этот норовистый «большой и черный» конь, как называл его Эдвард, сегодня будет достаточно спокоен, чтобы взять подарок с крошечной ладони маленького мальчика, потому что король сегодня утром ездил на нем на охоту.

Сегодня на ужин должны собраться только члены семьи, за исключением лишь лорда Идрика, который с декабря находился при короле постоянно. Она предпочла бы, чтобы он уехал на свои земли в Шропшире, потому что не любила этого человека. За его несколько мрачной, но привлекательной внешностью и сладкими как мед словами она чувствовала расчетливый ум и пустоту души, отчего по спине у нее пробегал холодок.

«Сегодня рядом с королем должен находиться Этельстан, а не Идрик», – с горечью подумала она. Но между отцом и сыном произошла горячая размолвка, когда Этельред объявил, что назначает Идрика элдорменом Мерсии. После той ссоры даже Эдмунду не удалось отговорить брата покинуть двор, так что Этельстана они не видели со времени празднования Пасхи.

Ее тревожило, что брешь между Этельстаном и его отцом ширилась, словно река в половодье, тогда как король все больше и больше становился зависим от своего нового элдормена. Идрик был человеком, который при желании мог очаровать кого угодно, но, когда она слушала, как он говорит, ей казалось, что мир немного кренится в сторону, – как будто земля под ее ногами была недостаточно надежной. Все ее инстинкты подсказывали ей, что Идрику доверять нельзя, что его истинное лицо совсем не похоже на ту маску, которую он выставляет напоказ. В каком же из этих образов, задумывалась она, видит его король?

Когда они добрались до конюшен и вошли внутрь, Эмма вдруг услыхала девичий смех. Оглянувшись по сторонам, она заметила парочку, обнимавшуюся в темном углу, – очевидно, это было место встречи любовников. Ее это не особенно удивило бы, если бы девушкой этой оказалась не Эдит, и не важно, кто тот мужчина: эту маленькую игру, в которую они играли, необходимо остановить.

– Иди посмотри на Эндж, – сказала Эмма сыну, который тут же радостно зашагал дальше в сопровождении Хильды. Затем она со строгим лицом повернулась к парочке в углу. – Милорд, – твердым голосом сказала она, словно бросив камень в партнера Эдит.

Тот оторвался от дочки короля и, обернувшись, поклонился. У нее перехватило дыхание, показалось, что земля уходит из-под ног, и она пожалела, что под рукой нет чего-то потяжелее, чтобы бросить в него вместо своих слов. Идрик и Эдит! Такого она не ожидала. Она стала вспоминать сегодняшнюю охоту. Проскальзывали ли там между ними какие-то взгляды украдкой, случайные прикосновения, которых она не заметила? Однако ничего такого припомнить она не смогла: не было никаких признаков чувства между ними.

– Оставьте нас, милорд, – приказала она. – А ты, Эдит, останься.

Идрик еще раз быстро взглянул на Эдит, снова поклонился Эмме и грациозно удалился с самодовольным видом красующегося мартовского кота. Эмма обернулась к своей падчерице, которая выглядела не сконфуженной, а оскорбленной. Пресвятая Дева, неужели эта девочка даже не понимает, как она себя скомпрометировала?

– Что еще? – Голос Эдит звучал раздраженно и нетерпеливо.

Эмме удалось совладать со своим гневом, от которого кровь стучала у нее в висках. Она представила себе конфликт, который должен произойти сейчас, и, хотя этот хлев, похоже, был для него самым подходящим местом, она все же предпочла подождать, пока будет лучше контролировать себя.