Цена крови

Маленькое личико Эдварда недовольно сморщилось, когда он слезал со скамейки, но он не расплакался.

– А можно мне взять с собой эту книжку? – угрюмо спросил он у нее.

– Конечно, – ответила она и, захлопнув книгу, передала ее няне.

Когда дети ушли, она вновь повернулась к Хьюберту.

– Кто будет сопровождать Эдварда в этом путешествии? – спросила она. По крайней мере, это будет не Эдмунд, который уже убыл в Сандвич.

– Ответственность за него возьмут на себя епископ Эльмхем и аббат Или. У каждого из них есть своя большая свита, и все они собираются в соборе Святого Павла, где к ним и должен присоединиться этелинг. Король желает, чтобы его сын перед отъездом ждал его в большой королевской зале.

– Все понятно, – сказала она. – Благодарю вас, Хьюберт. Сообщите королю, что я сама провожу Эдварда в залу, как только он будет готов.

Дождавшись, когда дверь за камергером закроется, она тут же вскочила, злая и озабоченная. Нужно было еще многое сделать, потому что она не собиралась посылать своего сына в Или без сопровождающих из ее собственного окружения. Она приказала одному из слуг позвать отца Мартина, а затем повернулась к Уаймарк, которая подошла к ней сбоку и взяла за руку.

– Вы же знали, что когда-то это должно было случиться, – сказала Уаймарк.

– Ему нет еще и пяти лет, – с горечью в голосе бросила Эмма. – Он еще слишком мал, чтобы понять, почему его отсылают отсюда, и я не позволю, чтобы он оставался там один среди незнакомых людей.

Почему только она не приготовилась к этому заранее?

А потому, ответила она себе, что не хотела сталкиваться лицом к лицу с этой проблемой даже в своих мыслях. И теперь она должна найти способ решить ее в течение одного часа.

Она посмотрела в глаза Уаймарк и увидела в них отражение своего собственного горя. А еще она увидела там понимание и покорное смирение. Уаймарк уже догадалась, что было у нее на уме.

– Вы хотите, чтобы Роберт сопровождал Эдварда, – сказала Уаймарк и тяжело вздохнула. – Да, конечно, он должен это сделать. Эдварду понадобится компаньон.

Эмма сжала ее руку. Уаймарк угадала, но это было еще не все.

– Я хочу, чтобы вы поехали туда оба, – сказала она. – Роберту будет только на руку продолжать расти рядом с Эдвардом, а ты позаботишься об обоих наших сыновьях. Поселись где-нибудь неподалеку от аббатства и посылай мне весточки об Эдварде как можно чаще. Отец Мартин тоже поедет с вами; его охотно пустят на территорию аббатства. – Она сделала паузу, перебирая в уме, что еще должно быть сделано. – Вас будет сопровождать кое-кто из моей нормандской охраны, а у Эдварда должен быть свой камердинер для его личных нужд, человек, которому мы могли бы доверять. Думаю, это будет юный Лифинг.

Все происходило слишком быстро. Она чувствовала себя беспомощной в борьбе с обстоятельствами, которые не могла контролировать, как будто ей приходилось бороться с неукротимой бурей. Она внимательно смотрела в лицо Уаймарк, знакомое ей так же, как свое собственное, а затем заключила ее в долгие и крепкие объятия.

– Я буду скучать по тебе, – прошептала Эмма. – Сейчас трудно сказать, сколько мы будем в разлуке, но у Эдварда должен быть кто-то рядом, к кому он мог бы обратиться, если его нужно будет успокоить и утешить, а ты была для него словно вторая мать. Будь как можно ближе к нему.

– Обязательно, – сказала Уаймарк. – Он мне как родной сын. И вам об этом известно.

Наконец они выпустили друг друга из объятий, и Эмма, поцеловав подругу в лоб, сказала:

– Поторопись. У тебя очень мало времени.

Уаймарк кивнула, а когда она ушла, Эмма, прежде чем идти помогать Эдварду собираться, кончиками пальцев надавила на свои глаза, чтобы придать лицу выражение, хотя бы отдаленно напоминающее невозмутимость. Когда она убрала ладони и открыла глаза, то увидела, что возле нее стоит Марго с чашей вина в руках.

– Выпейте немного, – сказала Марго. – Это успокоит вас, и именно такой должен запомнить вас Эдвард.

Она взяла чашу, послушно сделала глоток, потом еще один, после чего с благодарной улыбкой протянула вино обратно Марго.

– Я хочу, чтобы ты завернула покрывало для алтаря на всю длину в вощеную шерстяную ткань, – сказала она. – Оно должно отправиться в Или вместе с Эдвардом. Я не знаю, какие дары собирается послать туда король в оплату за приют для своего сына, но аббат будет ожидать какой-то компенсации также и лично от меня.

Она не пошлет Эдварда туда с пустыми руками. Нет, она обязательно сделает так, чтобы аббат был ей признателен. Шелковое покрывало для алтаря, расшитое золотом, станет лишь первым ее даром из многих. Святой Бригитте придется подождать.

Через час, стоя на ступеньках часовни у западных ворот, Эмма подняла своего сына на руки, чтобы пожелать ему счастливого пути.

– Я поцелую тебя нашим особым поцелуем, – сказал он, обхватив ее руками за шею.

Она кивнула и закрыла глаза, а он стал целовать ее сначала в лоб, в веки, потом в губы, а последний поцелуй пришелся в кончик носа.

– Благослови тебя Господь, – сказал Эдвард, совсем как тогда, когда они прощались каждый вечер перед сном.