Цена любви

Это было невыносимо. Стоять сзади, видеть ее голые плечи с бледнеющими отметинами моего рта, изгиб спины и вкусную попку. она хотела моих прикосновений, а я медлил, зная, что все равно не сдержусь, потому что не хочу.

– Ты любишь Москву? – спросила Рин.

Я положил руки ей на плечи, наслаждаясь ощущением прохладной кожи.  Ответил:

– Не знаю. Я всю жизнь здесь живу. Слишком много людей и машин.

– И никому нет дела до нас с тобой.

– Да. Пожалуй, за это Москва мне нравится.

– Они все здесь рядом, но не видят дальше своего носа. Хотя прямо сейчас происходит что-то важное у всех на виду.

Я сжал пальцы, массируя ее плечи. Дарина повела головой, сладко простонала.

– Ты хочешь, чтобы все видели тебя, да? Маленькая эксгибиционистка.

– Хочу, чтобы все знали, что я твоя.

Он потерлась попкой о мой пах.

– Никому нет дела до нас, – повторил я шепотом ее слова, продолжая разминать мышцы, склонился и поцеловал изгиб шеи.

Рин наконец оттолкнулась от перилл, прижалась спиной к моей груди, закинула руку, обнимая меня за шею. Я увидел ее прозрачное белье, которое не скрывало, а подчеркивало. Мои ладони тут же заскользили по груди, пальцы сдавили соски, вырывая из горла Дарины тихий стон.

– Скажи… – потребовал я, опуская одну руку ниже, чтобы провести ей между ног. – Ты ласкала себя после нашей нечаянной встречи вчера?

– Нет, сэр.

– Хорошая девочка. Похоже, я должен исполнить твое желание и трахнуть тебя прямо здесь. Ты ведь этого хочешь?

– Да. Пожалуйста, – захныкала она.

Я дернул крючки, чтобы пробраться к влажным складочкам. Она опять была готова для меня. Идеальная, горячая. Я медленно погрузил внутрь сразу два пальца, слыша новый протяжный стон. Так же медленно вынул и снова внутрь. Дарина захныкала. О, да. Она хотела больше. Всегда.

– Как обычно, тонна нетерпения, да?

– Простите, сэр

– Неискренне.

– Ох, я хочу… Я… Я скучала. Пожалуйста, – молила она, стараясь вжаться в меня сильнее и сжаться внутри крепче.

Я убрал руку и сам отошел, оставляя Дарину у перилл.

– Повернись, – приказал кратко. Она тут же послушалась. Я увидел ее лицо. Наконец без косметики. Чистая, сияющая кожа, сочные и без помады губы, большие доверчивые глаза. Забранные в высокую косу волосы не прятали контуры лица. Изменилась, но одновременно все та же. Действительно ничего не вкалывала себе. Пока я рассматривал ее, на лице Дарины отражались великие муки и страдания.

Я положил два пальца на нижнюю губу, и она тут же пососала их. Обожаю этот рот, хулиганский язычок и острые зубки, которыми она ласково прикусывает кончики моих пальцев.  Я провел снова по ее губам, делая их влажными, взял девчонку за подбородок, склонился и поцеловал. Глубоко, жадно и ту же отпустил, сделав два шага назад.

– Поласкай себя.

Дарина всхлипнула и робко улыбнулась.

– Давай, девочка, покажи себя. Я должен знать, что получу.

Черт, откуда все это взялось? Я хотел откровенно поговорить с ней сначала, а вошел и требую шоу. Пусть. Если она откажется от меня, буду дрочить по памяти.

Ох, Салманов, совсем ты помешался на онанизме. Надо с этим прекращать.

Соблазн просто принять покорность Дарины, ничего ей не рассказывая защекотал мне совесть. Но едва девочка сжала свои груди, я бросил думать, стал просто смотреть и наслаждаться. Сколько раз я представлял, как мы встретимся. Сколько сценариев прокручивал. Сейчас она была реальна и готова играть для меня любую роль. Это возбуждало невероятно.

– Ногу на выступ, – приказал я кратко.

Она сразу поняла, для чего и опустила пальцы ниже и стала гладить себя между ног. Тихонечко, едва касаясь губ. Хитрюга.

– Рин, – рявкнул я. – Не надо компромиссов, погладь себя как следует. Я хочу слушать стоны и чувствовать твое возбуждение.

Она тихонько захныкала, но подчинилась. Развела половые губы пальцами, стала водить по клитору другой рукой.

– Пожалуйста, – проскулила она. – Я не выдержу долго.

Я не отвечал. Выдержишь. Мы держались два года.

Дарина кусала губы и корчилась. В глазах очень быстро замелькало отчаяние.

– Позвольте, сэр. Пожалуйста, – взмолилась она, почти складываясь пополам от напряжения, которое искало выход.

– Помочь? – предложил я.

Она радостно закивала. Наивная маленькая девочка. Я сократил между нами расстояние, коснулся ее груди, начал поглаживать, продолжая смотреть, как ее пальчики порхают внизу.

– Плохо, Рин. Очень плохо, – проговорил я равнодушно, взял ее за запястье и убрал руку, прижав к периллам.

Она все еще держала пальчиками складочки, позволяя мне видеть пульсирующий клитор. Дарина залепетала, снова прося меня о милости.

Я сжалился. Почти. Склонив голову, я стал посасывать ее соски через тонкую ткань белья, а рукой гладил попку, внутреннюю сторону бедер, обводил выпирающие тазовые косточки, чуть задевал гладкий лобок.

– Боже мой, пожалуйста, господи. Это невыносимо, – почти рыдала моя девочка сладчайшей музыкой.

– Ты все еще хочешь Мастера? – напомнил я ей, поднявшись ртом к шее.

– Да, сэр. Да. Хочу, – задыхалась она, стараясь взять себя в руки.

Отважная смелая девочка.