Цена мечты

Однако герцог эль Хаарт был не расположен шутить. Одним движением поднявшись со стула, он навис над постелью и, стиснув пальцами ходящие ходуном плечи сына, отрывисто приказал:

— Прекрати немедленно! Слышишь?!

— Слышу, — Нейл задыхался от хриплого хохота. — Любовники… Так это, значит, всё, что вас волнует?..

— Да! — рыкнул Кендал, на краткий миг теряя власть над собой. — Отвечай, чтоб тебя!

Серые глаза его светлости сверкнули сталью. Сын, кусая губы, обмяк в руках отца: лихорадочный приступ злого, отчаянного веселья забрал последние силы. Голова мягко закружилась, а откуда-то снизу, к самому горлу, медленно пополз знакомый тугой комок. Эликсир начал сдавать свои позиции.

— Не на что отвечать, — выдохнул Нейл. — Дичь, глупость… Никому из нас такое даже в голову бы не пришло.

Кендал прищурился.

— Значит, нет? — все-таки спросил он, хотя уже и так понимал, что сын говорит правду. Тот криво улыбнулся.

— Конечно, нет…

«Слава Танору!»- про себя возликовал герцог. И разжал пальцы. Тяжело дышащий Нейл упал обратно на подушку.

— Я рад, — проговорил его светлость, выпрямляясь, — что по крайней мере до этого ты не опустился, Нейлар. Отдыхай. Я вернусь, когда ты будешь в состоянии хотя бы сидеть. Тогда и поговорим.

Молодой человек не ответил, даже не пошевелился, так и лежал, уставившись в потолок невидящим взглядом — только губы все еще безотчетно кривились в болезненной, вымученной усмешке. Кендал эль Хаарт молча постоял над сыном еще немного и вышел, беззвучно притворив за собою дверь.

Нейл остался один.

Закатный багрянец длинными кровавыми полосами расплывался по белой штукатурке над головой, в щель приоткрытой оконной рамы сочился приторный, сладкий запах гниющих водорослей, чуть разбавленный острым ароматом тойи из пустой склянки на табурете. Сердце неровно, тяжело вздрагивало в груди, словно каждый новый толчок давался ему все с большим и большим трудом. Мокрый затылок врос в подушку. Сандра. Это должно было кончиться, непременно должно было, он и сам это знал — но почему так? «Всемилостивые боги, зачем вы привели ее сюда той ночью? Отчего не уберегли, от меня, от себя самой?.. Сандра, Сандра!»

Он зажмурился, с тихим стоном скорчившись на постели. Перед мысленным взором мага возникли окутанная темнотой живая изгородь и лицо девочки с блестящими от сдерживаемых слез синими глазами. Почему он тогда не прогнал ее? А теперь поздно. Всё уже поздно!.. Скрюченные пальцы сжались в кулаки. Видение поплыло, растворилась в сумерках акация, растаял в тишине дрожащий детский голос — и на смену ему пришел счастливый девичий смех, отражающийся от зеркальной глади пруда. «Это же все-таки мой первый дракон!» Да. Первый, чуть было не ставший последним.

Нейл зажмурился еще сильнее и весь съежился, закрыв голову трясущимися руками. «Ты едва не убил ее, Нейлар». Бесстрастный голос отца все еще звучал в ушах, отдаваясь где-то глубоко внутри, там, где беспокойно подергивались, свившись ядовитым змеиным клубком, нити силы. А навстречу им, из самых темных глубин сознания, медленно поднималась забытая и уже давно, казалось, иссякшая под гнетом времени мутная волна ненависти — ненависти к своему дару, к своему одиночеству, к самому себе. Жалкий, бесхребетный трус! Отец прав, ты забыл, кто ты есть, но что хуже всего — ты позволил и ей позабыть об этом. Ты так боялся ее потерять, так страшился вернуться назад, в тот безрадостный, пустой и холодный свой мир, что дал беззащитному ростку опасную, ложную надежду… А потом сам чуть было не растоптал его — но не даром, не силой, будь она трижды проклята, а собственной глупостью. Какой же ты дурак, безмозглый, самонадеянный дурак! Она никогда до конца не понимала, с чем столкнулась, но ты-то ведь понимал, еще как понимал!..

«Ничего ты мне не сделаешь», — словно в насмешку, эхом откликнулась разбуженная память голосом Кассандры, и Нейл что есть силы зарылся мокрым лицом в подушку. Рот его приоткрылся в беззвучном крике, плечи мелко задрожали. Пусть. Некого теперь винить, кроме себя самого.

Тугой комок достиг горла, виски опять сдавило раскаленным железом. Остатки отцовского эликсира растворились в крови, а следом за ними утонули в сгустившейся темноте и подушка, и комната, и дрожащий закат за окном. Боги, храните госпожу Делани, это рыжеволосое «чудо», спасшее чужую жизнь…

Прости меня, Сандра!..

* * *