Цена мести (СИ)

– Доигрался, ублюдок, – хмыкает Шувалов, неспешно приближаясь. Он не успел помочь товарищам, но не выглядит расстроенным. Кажется, им всем плевать друг на друга. – Они были идиотами, но я рад, знаешь, мне достанется вся сумма вознаграждения. Может, Никольский добавит пару нулей, когда узнает, кто плёл интриги за его спиной. Что думаешь?

Ден сгибается пополам, дышит часто – часто и коротко, концентрируясь на чём угодно, кроме боли. Поднимает взгляд на мужчину и буквально выплёвывает слова:

– Кто донёс? Я же всё равно сдохну, так скажи имя.

Шувалов усмехается, когда он делает шаг навстречу, тут же отступает.

– Но-но, умник. Я в курсе про дальность ваших способностей. Не приближайся, – Ден, ослушавшись, шагает вновь, пуля тут же попадает в бедро. Он вскрикивает. – Я предупреждал.

Неприятель садится на капот, поглядывая на него сверху вниз. Когда ноги перестают держать, тяжёлое тело оседает вниз, колени холодит асфальт.

– Я не знаю, кто. Если бы знал, всё равно не сказал. Последнее слово? Может, что передашь сучке – жене? Я обязательно к ней наведаюсь. Красивая, знаешь. Мы хорошо проведём время.

Ден вздёргивает голову, встречаясь с ним взглядом. Внутри него поднимается чужая – его ярость, выжигая внутренности, стоит представить ужас Ники, если тот действительно посмеет. А сомнений, что посмеет, нет. У подобных людей мораль своя – больная, искажённая. Он моргает, силясь сосредоточиться, отогнать цветные мушки – пятна перед взором, но это почти не помогает.

– Не смей. Только попробуй, я…

– Что ты? Ты уже труп, парень, – издевается мужчина, вытягивает руку с пистолетом, примеряясь. Стон срывается с губ, когда очередная порция свинца оказывается в грудной клетке. – Больно, да? Мне тоже было больно, когда твой папаша выпил моего сына. Потому что тот попался под руку не в тот момент. Если повезёт, ему твоя смерть досадит.

Досадит – подходящее слово. Отец не расстроится, больно ему тоже не будет. Если они с Максом сохранили остатки человечности, он давно её растерял, растратил.

Ему не понять мотивов наёмника. Почему он продолжает работать на отца, не смотря на инцидент в прошлом? Или месть не так важна? У таких, как он, всё измеряется в денежном эквиваленте. За пачку купюр продадут и себя, и мать родную.

– Давай уже, – обречённо тянет Ден, ощущая, как стекает по подбородку кровь, смешенная со слюной и грязью.

– Ага. Прощай, Никольский, – дуло смотрит прямо в лицо. Он видит его очень размыто. Грохочет выстрел, но боли нет. Ничего не происходит. Шувалов падает под колёса бездыханным.

– Денис Дмитриевич, простите, я отключился от боли. Денис Дмитриевич! – голос Гриши зовёт его, но становится всё более тихим, пока не исчезает совсем.

Глава 9.3 Ден

Сердце бьётся медленно, разгоняя по венам кровь. Слюна во рту слишком вязкая и густая. Он ощущает пульсацию в висках и голод. Дикий, настоящий, необузданный. Истинный голод. Он пробирается под кожу, щекочет нервы, раздирает плоть. Ему нужно есть. Больше. Пока не заполнит необъятную бездну внутри.

– Денис Дмитриевич, мы приехали. Вы дома. Илья отъехал по вашему поручению, но я сейчас наберу Максиму. Он кого-нибудь пришлёт, – говорит человек. – Денис Дмитриевич? – его рот открывается, зрачки ширятся, когда он понимает, что происходит. – Нет, вы не в себе! Нет, прошу…

Ден не прислушивается к его мольбам. Ему всё равно. Он пьёт, пока не остаётся опустошённый сосуд. Но едва ли это приносит удовлетворение.

Мало. Ему нужно ещё.

Девчонка смотрит на него и улыбается, обрадовавшись невесть чему. От неё пахнет чем-то знакомым, он тянется, желая ощутить на вкус. В её взгляде отражается испуг и осознание, когда кровь приливает к его глазам. Она отшатывается, а он поднимается и делает шаг, затем снова, пока не зажимает её меж холодильником и собой. Её аромат пробивается в ноздри, лёгкие, он там остаётся, разжигая аппетит. Он цепляет подбородок пальцами, запрокинув её голову вверх, и шумно вдыхает.