Цена моей нелюбви. Я тебя верну (СИ)

— Не все, — доносится мне в спину, — ты еще многого не знаешь, Дарина. Все не так просто, как тебе кажется. Иначе я не стал бы это скрывать.

Я хочу заорать в голос, сказать ему все нелицеприятные слова, но, глядя на Каана, останавливаю себя. Просто несу сына в спальню, слыша за спиной удаляющиеся шаги.

Я укладываю сына в кроватку. Раскладываю вокруг мягкие игрушки и целую его в лобик. Окинув его цепким взглядом, несусь в сторону коридора, чтобы закрыть дверь.

Альпарслан смотрит на меня, почти не дыша.

— Дарина, просто попробуй мне довериться, — говорит он, обув туфли. — Не иди на поводу у Руслана. Прошу.

— Я не могу тебе верить, — с горечью отзываюсь я, кивая ему на дверь. — Больше нет. И если это все, уходи.

Альпарслан прикрывает глаза, а затем, шагнув ко мне, вдруг прикладывает указательный палец к моим губам. От столь внезапного прикосновения по моей напряженной спине пробегают волны мурашек.

Он прищуривается и просит:

— Хотя бы на этот раз послушайся меня. Не пожалеешь.

А затем резко разворачивается и уходит, оставляя шлейф дурманящего голову парфюма.

Я морщусь, закрываю дверь на щеколду и прижимаюсь спиной к стене. Дышу. Дышу. Дышу, утихомиривая сбившееся дыхание.

Прикладываю ладонь к губам, а другой со всей силы бью о бетонную поверхность, чтобы прийти в себя и унять дрожь из-за прихода бывшего.

— Ненавижу, ненавижу, — шепчу вне себя. — Как же я тебя ненавижу, Альпарслан. Зачем ты снова появился в моей жизни?! Зачем?!

Не знаю, сколько я так стою, пока доносящийся из спальни плач сына не приводит меня в чувство. Я бегу к нему и беру его на руки. Прижимаю к себе, успокаивающе глажу по спинке. Касаюсь губами его щеки. Слышу зевок и улыбаюсь.

— Мы справимся, — шепчу едва слышно. — Обязательно справимся, Каан. Слышишь? Я не дам тебя в обиду. Все у нас будет хорошо. Не бывает вечно черной полосы. Все наладится.

Чувствую, как тело Каана окончательно расслабляется, и через какое-то время он засыпает. Уложив малыша в кровать, я иду в кухню. Еда, которую я разогрела, успела остыть.

Вспоминая, что сын на время оставался наедине с Альпарсланом, я не могу успокоиться. Все же доверия Чакырбейли не вызывает, а Каан — единственное родное, что у меня есть. Рисковать им подобно смерти. После этого уже не выбраться.

Ополоснув руки и приложив их к пылающим щекам, я протяжно выдыхаю. Вновь уверяю себя, что все наладится. Обязательно. Иначе и быть не может.

Я выкладываю еду в тарелку и ставлю ее в микроволновку. Из-за всего происходящего аппетита нет совсем. Честно говоря, я часто забываю о таком простом и нужном ритуале, как еда. Куча дел и уход за сыном, а также бесконечные мысли о будущем и настоящем сводят с ума. Мне точно не до еды.

Пока Каан спит, я успеваю просмотреть подходящие вакансии. Опыт работы, слава богу, теперь имеется. Поэтому я надеюсь быстро найти что-нибудь для себя и даже раскидываю свое резюме. О контракте с Русланом даже думать не хочу… Хотя внутри все скручивается, когда вспоминаю об этом. Не ожидала от него такого. Никогда. От всех, но не от Руслана. Поэтому я и не думаю отказываться от предложения Альпарслана помочь с контрактом. Чтобы разорвать его и не иметь с Абрамовым никаких претензий друг к другу в будущем. Надеюсь, хотя бы в этом он меня не обманывает. Но я уже во всем сомневаюсь. Собственно, как и в себе. Единственная моя опора — Каан, спящий в соседней комнате. Иных, к сожалению, не дано.

Когда часы пробивают четыре часа дня, раздается неуверенный стук в дверь. Я сразу понимаю, что это точно не мужчина. Тогда кто? Неужели Азиза так рано пришла?

Странно.

Открыв дверь, застываю, не в силах вымолвить ни слова. Потому что передо мной стоит человек, которого я совсем не хочу здесь видеть…

Рената.

Глава 17

Моя подруга. Та, которой я верила безоговорочно, потому что она помогла в самый сложный момент моей жизни. Та, которая впервые заявила мне об измене мужа. И та, которая все время от меня что-то скрывала… И более того: сообщать об этом не спешит до сих пор. Не желает.

— Дарина…

При виде меня в ее глазах загорается огонек надежды, но тут же тухнет, когда я поджимаю губы и недовольно кривлюсь.

Она делает шаг вперёд.

— Зачем ты пришла? — холодно отзываюсь я. — Иди к мужу, Рена.

— Дари… — говорит она мягко.

Я качаю головой.

— Извини, но разговаривать с тобой я не хочу. И честно говоря, видеть тебя больно. Я могу сгоряча сказать много лишнего. Такого, о чем потом, скорее всего, буду жалеть. Аты наверняка обидишься.

— Говори все что угодно! — Она берет меня за руку. Тянет к себе. — Слышишь? Можешь кричать. Ругать меня. Но я не отступлюсь. Буду стоять здесь. До последнего. Никуда не уйду. Я не хочу терять тебя. Ты моя подруга. Ближе тебя у меня нет никого.

Ее голос пропитан таким сожалением, что я невольно вздрагиваю. Не чужой она мне человек. Ее боль и эмоции передаются и мне.

Я протяжно вздыхаю.

— Я верила тебе, Рената. Верила как никому другому, а ты от меня постоянно что-то скрывала. Считаешь это нормальным?