Цена моей нелюбви. Я тебя верну (СИ)

— Она подписала документы. Отказалась от всего, что может дать ей отец. Ничего от вашего семейства не хочет. — Я встаю и, взяв Давида за воротник рубашки, заставляю его подняться следом. — Ты не достоин такой сестры, как она. А твои родители — такой дочери! Что касается Ларисы… Зря ты с ней связался. Оставит тебя без гроша, как осталась сама. Сейчас она на все готова, лишь бы деньги у нее были. Поверь, она сможет оставить тебя ни с чем. Я даже буду этому рад.

Врезав Давиду по самодовольной морде кулаком, наблюдаю, как он катается полу, пытаясь встать. Я выхожу в коридор и иду в кабинет, где обычно сидит мой адвокат. И ни капли не удивляюсь, увидев там сидящую на диване Ларису. Закинув ногу на ногу, она демонстрирует свои бедра, половину которых не прикрывает короткая юбка, которую она на себя натянула. На лице тонна макияжа. Раньше она так сильно не мазалась…

— Альп? — Она вскидывает брови, поднимается и бросается мне на шею.

Будто не она получила на днях от меня пощечину, когда пришла к моему отцу и кидалась обвинениями. Я впервые тогда поднял на женщину руку. Не жалею…

— Сядь! — рявкаю так, что она замирает. — Сядь и не испытывай свою удачу. У меня к тебе пара слов, после которых можешь катиться к своему Давиду. Имей в виду, что ещё один косяк с твоей стороны, и я просто сотру тебя в порошок. Уничтожу. Так, что от тебя и следа не останется. Поверь, семейка Гейдаровых никогда не докопается, кто это сделал. И даже труп твой не найдет.

Глава 24

Я действительно соглашаюсь на предложение Альпарслана о переезде в другое место. Не знаю, что заставляет меня принять это решение. Наверное, то, каким тоном он это все говорил. Я на инстинктивном уровне почувствовала, что Давид с Ларисой — угроза. А раз Чакырбейли обеспокоен нашей безопасностью, то не будет делать ничего во вред. Да и выбора у меня немного. В одиночку с маленьким ребенком идти против целого мира невероятно сложно. Боюсь, в этот раз я просто не выстою.

В первую очередь мне нужно думать о Каане. Беззащитный ребенок может пострадать в чужих играх за власть, деньги и наследство. Не желаю, чтобы в этой гонке мы оказались потерпевшими

Поэтому сейчас я стою перед шкафом и смиренно собираю вещи. Раскладываю их по чемоданам. В конце концов, если что-то пойдет не так, всегда можно переехать и найти другой выход из ситуации. Я ведь неспроста искала разные варианты съемного жилья. Подходящие нашлись. Дело только в безопасности. В том, чтобы никто нас не тронул. Ни посторонний, ни тот, кто когда-то считался близким.

Безусловно, я могла бы остаться и здесь. Никто меня отсюда не выгонял. Да, контакты с Русланом оборваны, однако никакого уведомления покинуть квартиру не поступало. Впрочем, это не имеет отношения к ситуации. Я бы и так съехала. Вопрос во времени. Ну и в деньгах, конечно же.

А ещё слова Альпарслана не дают покоя. Подстегивают к действиям. Он сказал, что Абрамов по уши в проблемах. Подробностей, конечно же, не пояснил, но очевидно, что лучше быть начеку и точно не рядом с ним. В случае чего его проблемы могут отразиться и на нас.

Но как бы я ни относилась к нему сейчас… все же не могу винить его во всем. В трудное время Руслан невероятно меня поддержал. Протянул руку помощи. Тем не менее внутри сжался тугой комок, который ноет от разочарования, не дает вздохнуть спокойно. Абрамов не так прост, как казалось в начале. Да и ситуация с Альмирой до жути тяжёлая. Подозрения грызут изнутри. Однако необходимо подумать о себе и собственном спокойствии. Вряд ли Руслан хотел бы, чтобы его проблемы коснулись и нас с Кааном.

Ближе к вечеру половина вещей уже собрана. Осталось немного. Но я все же нервно кусаю губу в ожидании Альпарслана. Надеюсь, все пойдет по плану и ничего не случится, потому что сейчас все очень зыбко. Лишние метания ни к чему.

Мельком я посматриваю на сына, который увлечен игрушкой и лежит на диване. Затем бросаю взгляд на свой телефон в надежде, что сейчас позвонит Чакырбейли и немного меня успокоит. Однако проходит двадцать минут, а он так и не объявляется. Наверное, придет еще позже. Конкретных сроков ведь не давал. И когда я уже теряю всякую надежду на его скорый приход, краем уха улавливаю невнятные звуки за дверью.

«Неужели Альпарслан?» — сразу же проскальзывает мысль, но я тут же отбрасываю ее, потому что на него это не похоже. Он бы зашёл, не стучась. Он действует напористо, явно чувствуя себя хозяином положения.

Странно… Очень.

Выгибаю бровь, ощущая неприятные колючие иголки, пронизывающие сердце. Но все же встаю и иду в коридор, где с удивлением вижу совсем не того, кого ожидала увидеть.

В недоумении я дважды смотрю в глазок, однако картинка перед глазами не меняется.

Прямо за дверью стоит Руслан в окружении здоровенных мужчин в специальной форме.

— Дарина! — кричит Абрамов. Его глаза горят. Он явно сейчас вне себя. — Немедленно прикажи им уйти. Я хочу тебя видеть. Сейчас же! Мне нужно срочно с тобой поговорить. Ты же прекрасно знаешь, что нам есть, что обсудить.

— Не положено, — выдает ему один из мужчин, отгораживая его от двери.