Цена моих грез

Машина от Паши уже ждала меня, так что, оглянувшись на здание детского дома, где уже горел свет, так как быстро вечерело, я направилась к машине. Мне показалось, что из одного из окон за мной наблюдает Даня. Но я решила, что именно показалось, ведь сейчас они должны были быть все в столовой. Даньку ведь увела воспитательница.

– Добрый вечер, – поздоровался водитель, открывая мне дверцу.

– Здравствуйте, – улыбнулась. – Спасибо.

Кивнув, мужчина, обогнув машину, сел за руль и спросил:

– Куда едем? Сразу в особняк или же вам куда–то необходимо заехать?

– Мне нужно в салон, – назвала адрес. Утром успела записаться. Все же не хочу ударить в грязь лицом.

В студии красоты "Черная орхидея" я умудрилась провести более часа! Мне делали прическу, маникюр, легкий стойкий макияж, потом еще что–то… В общем, все для красоты, которая страшная сила. И я бы еще на пару часиков задержалась бы, если бы не намекнула, что этой своей страшной силой не хочу ни на кого воздействовать и меня и так все устраивает. Хотя я могла бы просидеть еще часов так десять – есть опыт нанесения грима, однако уже время поджимало: в восемь уже начинался прием, а мне еще надо доехать до особняка и переодеться.

И я еще очень волновалась. И так хотелось, чтобы первым меня увидел Паша… Похоже, я влюбилась.

ГЛАВА 20. ПАВЕЛ. ЕСЛИ ОНА ВЫБЕРЕТ МЕНЯ, ТО Я БУДУ ЖИТЬ

Лучше сгореть, чем угаснуть.

(с) Курт Кобейн

Вы пытались держать ветер в клетке? А воду в кулаке? Ясно ведь, что не получится, но…

Даша – ветер. А я ее клетка.

Но сегодня, после вечера, я дам ей выбор. Если она выберет меня, то я буду жить. А если нет… Сколько живых мертвецов сейчас ходят по земле? Делают вид, что греются, хотя их удел – лишь холод. Делают вид, что дышат. Делают вид, что живут.

И если умереть, так сейчас. Когда мир кажется до безобразного приятным, а краски настолько яркие, что режут глаза. Когда я, кажется, понял, что такое счастье. И понял, что попробовав однажды, уже не захочу жить так, как раньше. Раньше ничего, кроме боли и тьмы, не было.

Этот день я не хотел делить ни с кем, кроме нее, но уже не мог ничего поделать. Благотворительному вечеру быть, а эта акция очень поможет больным лейкемией детям.

– Господин, – ко мне подошел управляющий. – Гости пребывают.

– Дарья готова? – отвернулся от окна, открывающего вид на передернутый серебристой дымкой Луны лес.

– Мне за ней послать? – вопросил Сергей Анатольевич.

– Нет, я сам, – ответил старику, который со мной с того времени, как я заработал себе имя. – Вы можете идти.

А когда я ее увидел… Пропал в ее глазах. Потерялся в ее улыбке, которая была предназначена мне.

Хотел в ее кожу втереться, в душу проползти, в сердце и мозги. Хотел до одурения быть в ней целиком. Чтобы хоть немного любила, чтобы просто… Чертов идиот во мне хотел не только счастья, но и любви. Он хотел всего и сразу.

– И как я тебе? – лукаво спросила девочка, покрутившись и заливисто рассмеявшись.

– Восхитительна, – хрипло ей ответил, не в силах отвести от нее взгляд.

Она манила, притягивала, но я знал, что едва подойду и прикоснусь – исчезнет, будто мираж, иллюзия.

– Спасибо, – Дарья вновь улыбнулась и, чуть наклонившись ко мне, шепотом сообщила: – Я волнуюсь. И боюсь упасть.

– Я тебя поймаю, – заверил ее я, аккуратно взяв ее тонкие пальчики в свою ладонь. – Идем.

– Я тебе верю.

И все. Она больше ничего не сказала, следуя за мной вниз. А во мне ее слова зажгли целый пожар.

Гостей было много. И все из так называемой “верхушки” – чиновники, их жены и любовницы, мои партнеры по бизнесу и мои же конкуренты, дочери влиятельных мужей, вдовы… Но я не видел никого, кроме Даши. Она горела изнутри, пылала, согревала, а от других отдавало холодом и гнилью. Потому я старался не упускать ее из вида, но предпочитал держаться рядом. И к проклятым демонам слухи!

– Паша, не отходи, пожалуйста, – Дарья вторила моим мыслям. – Что–то у меня предчувствие… Плохое.

– Хочешь, уйдем? – я посмотрел в ее встревоженные глаза.

– Не потанцевав? – Даша улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки, которые захотелось исследовать языком. Только я пальцем коснулся их, потом, не удержавшись, провел большим пальцем по ее мягким сочным губам, что хотелось накрыть своими и…

– Тогда потанцуем?

Она тоже смотрела мне в глаза. Весь мир замер, и я видел только ее и звезды в ее взгляде.

– Да.

Дал короткий знак музыкантам, и заиграли первые аккорды.

– Все на нас смотрят, – Снежинка прикусила губу, в растерянности оглядываясь.

– Пусть смотрят, – улыбнулся ей и взял ее ладони в свои руки: одну устроил у себя на плече, а с пальцами второй переплел со своими.

– Я… – хотела было что–то сказать Даша, но я не перебил:

– Доверься мне.

Она кивнула.

А мне слова и не нужны были. Я уже понял ее ответ по тому, как она расслабилась. Понял по лицу и глазам. Только на свой главный вопрос ответ так и не смог найти.

Со мной она или?..