Цена недоверия (Два шага в Бездну) (СИ)

   - Мама, - я выдавила теплую улыбку.

   - Знаю милая, знаю. Я с тобой. - Она поднесла мою руку к губам, осторожно поцеловала и уложила обратно. - Понимаешь, Ирс потому и не пьют во дворце, что я сама запретила - имеет он нехорошее свойство нейтрализовать любые яды и препараты, в том числе и те, что мы принимаем от нежелательной беременности. И Дарсан об этом, конечно же, знал. - Я обреченно зажмурилась. Дарсан... Сволочь. - Не знал он о прочих лекарствах, которые тебе вводили, но это мало его извиняет. Я приказала не пускать его ни сюда, ни во дворец, но сама понимаешь ни мой приказ, ни пятеро соль-терро долго его вдали от тебя не удержат. Съерра, - мать наклонилась ближе. - Съерра, ты же умная девочка, ты должна была хоть хитростью, хоть обманом выманить у него Слово, так? Не отвечай, просто кивни. - Кивнула, чем заслужила искреннюю материнскую улыбку. - Умница моя, я знала, что ты это сделаешь, поэтому уже написала бумагу от твоего имени, требующую от него не приближаться к тебе, сроком на два года. Осталось лишь подписать, и больше ты его не увидишь.

   Она не продолжила, но я и так поняла - не увижу, возможно, до самой смерти.

   - Я подпишу, - слабо выдохнула.

   Мать тут же вложила в мои безвольные пальцы самописку и, направляя мою руку, вывела наверняка безукоризненную роспись.

   - Ты молодец, девочка моя. Ты выдержишь, все выдержишь, я знаю. В нашей семье иначе не бывает.

   Странное ободрение, - еще успела я подумать, прежде чем поняла, что матери рядом уже нет. Значит можно закрыть глаза и провалиться в сон - этот диалог утомил меня несказанно. О поступке же Дарсана даже и размышлять не хотелось.

   Жизнь в Бирюзовом отличалась от прежней кардинально. Когда, спустя месяц, мне позволили передвигаться самостоятельно, это стало видно особенно явно, хотя бы просто по шатающейся за мной след в след команде "быстрого реагирования". Но это пусть, эта мера понятна и ясна, на нее можно не обращать внимания, а вот с тем фактом, что во всей резиденции кроме меня не было ни единого пациента, так поступать уже не выходило.

   Резиденция была большой, но по сравнению с масштабами дворца, казалась чуть ли не тесной. Вдобавок, ради меня тут многое переделали: лаборатории перенесли на верхние этажи, а мою палату на первый, чтобы не пришлось ходить по лестницам, в лифтах же мне становилось дурно. Охрана, под началом верного Аина, просто кишмя кишела и все с такими серьезными лицами, будто я - есть главная цель для атаки неопознанного, но крайне опасного врага. Днем из дальних помещений доносился слабый шум - там оборудовали палату для новорожденного ребенка, исходя из самых черных прогнозов. Судя по тому, какое количество времени на это затрачивается, они там и мертвого оживят в два приема.

   Омаэль находился при мне постоянно, мать прилетала временами, оно и понятно: ей одной приходилось тянуть на себе все дела, а это не так уж легко.

   Был у нас с ней еще один тяжелый разговор, перед последним ее отъездом. Мне тогда уже можно было сидеть, чем я активно пользовалась, разминая руки шею, спину. Ничто не надоедает так, как долгое вынужденное нахождение в одной позе.

   - Мам, а ты сказала отцу, братьям и консортам о том, где я нахожусь?

   Она отвела глаза. Внутренне вздохнув, я позвала:

   - Маам!

   Правительница Теара ответила чуть ли не сердито:

   - Нет. - Помолчала немного, теребя локон якобы выбившийся из изумительной прически, а на деле лишь оставленный привлекать внимание к обширному декольте. - Я не смогла сказать им, нашим мужчинам. Как бы? Да, вы не знали, но Съерра смертельно больна уже много лет, мы не сказали вам, потому что вы не входите в правящую семью, а теперь она медленно умирает? Это же бред самый настоящий... Нет, невозможно, совершенно невозможно ничего сказать! Я приказала им уехать в Дальнюю и не появляться до моего соответствующего приказа, и они не смогли ослушаться. Не думаю, будто они пожелают вернуться... Но это неважно сейчас.

   Распахнутыми, от осознания кошмара ситуации, глазами я смотрела на мать, разом перечеркнувшую все свои отношения как с консортами, так и с детьми. И все ради меня? Меня, жить которой осталось едва ли года?

   - Мама...

   Слезы, подступившие к глазам, помешали разглядеть ее лицо.

   - Как ты могла мама...

   - Это неважно, - грубо оборвала она. - Я не имею права открывать им секреты нашей семьи, а полуправда это та же ложь. Лгать им я не стану. Но ты не волнуйся об этом, все образуется как-нибудь само. Лучше ты держись. Вернее, - исправилась, коснувшись одеяла в том месте, где скоро появится холмик округлившегося живота, - вы держитесь. Я верю, что это она, наша девочка.

   Я не стала говорить маме, что не чувствую ни любви, ни нежности к существу которое растет внутри меня, из-за которого моя смерть, еще месяц назад казавшаяся неизбежной, но какой-то далекой, подступила вплотную, и нагрянет вот-вот, едва ли не в следующий момент...

   Мать ушла, и больше с тех пор еще не приезжала, но мне и в голову не приходило ее обвинять. Омаэль верный своему долгу от меня не отходил. С опозданием на несколько дней ко мне приехал еще кое-кто.