Цена ошибки

К тому времени туман развеялся, а с неба начал накрапывать очередной дождь. Поначалу мелкий и несерьёзный, он, к тому моменту, когда я набрёл на поляну с лопухом, разразился настоящим ливнем, за который я благодарил всех богов разом.

Воды, собранной с этих громадных листьев, хватило, чтобы и напиться, и хотя бы немного отмыться, и промыть раны. Они всё ещё выглядели страшновато, но я понимал, что заживление проходит просто нереально стремительно. Моё и так худощавое тело, как мне кажется, стало ещё тощей: видимо, энергия на заживление не берётся из ниоткуда.

Озаботился тем, чтобы отстирать кровь с рубахи. Выкидывать её не собирался: кто знает, когда разживусь другими вещами. Но и ходить в пропитанной кровью одежде тоже не хотелось.

В итоге отыскал небольшую ямку, оторвал один из листов лопуха (это только звучит просто, на самом деле чуть не помер, пока отпилил его более-менее острым камнем, который нашёл здесь же), уложил его в яму и немного подождал. Ливень и не думал заканчиваться, так что лист заполнился за каких-то полчаса. Повторить процедуру пришлось несколько раз, так как вода быстро становилась красной от крови.

Вечер я встретил на этой же лопуховой поляне. Перекусил захваченным мясом, ещё раз промыл раны и утолил непреходящую жажду. После этого забрался в самую середину лопухов, закутался в один из громадных листьев, как в одеяло, и крепко уснул. А ведь собирался всего лишь передохнуть, прежде чем полезу на какое-нибудь дерево. Последнее, что помню, – как прижал к себе палку, стараясь не задеть раны.

Проснулся утром замёрзший, как цуцик. Вскочив, принялся растирать синюю кожу, подпрыгивая и приседая. В чувство меня привела тянущая боль на груди. Зашипев, вспомнил, что я вообще-то ранен.

Оглядев себя, я хмыкнул. Удивляться уже не было сил. Раны выглядели как бугристые, алые шрамы, некоторые из которых кое-где слегка кровоточили: явно дело рук опрометчивой утренней зарядки.

Дождь ночью закончился, но в лопухах осталось полно воды. Так что я отлично перекусил и напился.

Не понимаю, то ли мне ужасно везёт, то ли, наоборот, не везёт: никто не покусился на моё тщедушное тело ночью, а ведь могли доделать то, что начала кошка. Это уже начинало наводить на мысли, что что-то не так.

Без воды уходить с этой поляны я не стал. Взял большую рубашку, плотно завязал подол узлом, а внутрь через горловину положил лопух и налил воды. Получился странный, совершенно ненадёжный бурдюк с водой.

Пока делал его, непроизвольно зажевал один из листов. Удивился кисловатому, но вполне съедобному вкусу. Сначала, конечно, отплевался, но потом решил подождать немного. Если не пронесёт, то можно будет взять с собой несколько листов.

Спустя некоторое время я решил, что ждать можно и в пути, так что спилил с десяток листов, свернул их и связал своей рубашкой. Идти пришлось в чём мать родила. Ну, не совсем, не забываем о намотанных на ноги портянках, хотя за это время они изрядно потрепались, но это не так уж и важно.

Разгуливать по лесу с голой задницей – то ещё приключение. И дело не только в насекомых, которых было вроде как немного, но и в ветках, которые так и норовили оцарапать в самых неподходящих местах. Приходилось обходить лиственные заросли и находить более свободные проходы. К тому же я старался беречь свой самодельный бурдюк, так как понимал, что нового дождя можно и не дождаться. Да и ручьев я больше пока не встречал.

Спустя пару дней, когда мясо закончилось (хотя я и старался беречь как только мог), а воды в бурдюке почти не осталось (пил много, пытаясь перебить голод), я заметил среди деревьев нечто новое.

За эти дни я стал более осторожен. Тщательней начал выбирать дорогу и места для ночёвок. Внимательно присматривался и прислушивался. Любая странность заставляла меня сменить направление. Я ещё помню, как не обратил внимания на отсутствие птичьего пения и едва не лишился головы.

По всему выходило, что я приходил в себя. Моё перемещение в это тело явно не прошло без последствий. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что в самые первые дни попросту метался по лесу, толком не соображая, что делать, куда бежать и за что хвататься. Про то, что собирался отыскать овраг, давно забыл, понимая: направление полностью утеряно. И если я наткнусь на него, то это будет не более чем огромная случайность.

Раны, полученные от кошки, затянулись, превратившись в тонкие белые полосы, которые грозились в скором времени и вовсе пропасть. По крайней мере, шрам от раны на боку стал почти незаметен.

Конечно, я пытался понять, как такое возможно, но на ум приходили только всякие оборотни да вампиры с их ускоренной регенерацией. Жажды крови я не ощущал, да и не слишком понравилось мне есть сырое мясо с кровью, так что справедливо вычеркнул вампиров. А вот с оборотнями было сложнее. Надо дождаться полнолуния (она, вообще, тут есть, луна?) и тогда станет ясно, но что-то мне подсказывало: дело вовсе не в этом.