Цена откровения

Какое-то время он полежал в кровати, не открывая глаз. Думал, что снова удастся уснуть. Ему сегодня не надо было спешить. Он работал во вторую смену. Но сна не было. Проворочавшись с бока на бок минут десять, он выбрался из-под одеяла. Поежился от прохлады в комнате. Потянулся к стулу за халатом.

Пару дней назад отключили отопление. Поторопились. Почти сразу на улице похолодало, в квартире тоже. А холода он не терпел. Приходилось ходить в тапочках и банном халате.

На кухне он тут же включил все четыре конфорки. Залил в турку воды, всыпал кофе. Замер над плитой в ожидании шустрой пены, всякий раз норовившей выскользнуть за пределы острых краев. Успел. Поймал. Повторил пару раз. Снял турку с огня и оставил на пару минут настояться. Из холодильника достал два маленьких пластиковых квадратика со сливками, перелил их в чашку. И только тогда налил кофе. Встал с чашкой возле окна. Он всегда так делал. Уличная суета несколькими этажами ниже помогала ему просыпаться.

Сегодня не помогло.

За окном было уныло и серо. Небо низкое, мрачное. Моросит мелкий дождь. Хорошо еще, тихо, нет ветра. Иначе в квартире можно было бы костер разводить, чтобы согреться. Все имеющиеся у него обогреватели отдал сестре на время. У нее дети. Ей нужнее.

Игорь плотнее запахнул теплый халат, протяжно зевнул и потянулся к пульту от телевизора. Включить не успел. Зазвонил мобильник, который он принес с собой из спальни. Номер не определился.

– Игорь Вячеславович, доброе утро, – быстро и тихо пробормотала Лидочка из регистратуры.

Он сразу узнал ее по голосу.

– Привет, привет, – произнес он, доливая себе кофе. – Только не говори, что мне срочно надо приезжать и выходить в первую смену, потому что у кого-то что-то стряслось.

– Не надо выходить. Все на местах. Сейчас… Сейчас я отойду подальше. Кругом уши…

Он отчетливо услышал стук ее каблуков по кафельным плиткам пола. В желудке у Игоря противно заныло. То ли от кофе натощак, то ли от странного шепота Лидочки, не предвещающего добрых новостей.

– Все. Я в укромном месте. Могу говорить, – чуть громче и увереннее проговорила она.

– Ну, что стряслось, Лида? – Он медленно глотал кофе, почти не чувствуя любимого вкуса.

– В общем, с утра в регистратуру сунулись двое. Она – из детективного агентства какого-то. Он типа ее помощник. Или телохранитель. Не уяснила толком.

– Что хотели?

В желудке заныло сильнее. Он поморщился.

– Хотели видеть вас. И историю болезни одной из ваших пациенток.

– Кого именно? – спросил он, заранее зная ответ.

– Голубева Инга Витальевна. Тридцать восемь лет. Помню ее отлично. Банкирша. Неприятная особа.

– А что с ней? Натворила что-то? Или, упаси бог, пропала? – Он ненатурально хохотнул. – К нам зачем из детективного агентства? Не из полиции, главное. А не пойми откуда! Может, она мужу изменяет?

– Да не замужем она, Игорь Вячеславович, вы что, ее не помните? – с легким намеком на раздражение спросила Лидочка.

– Не могу так с ходу, – соврал он. – Только проснулся.

– Везет, – вздохнула Лидочка. – А я сегодня в пять утра глаза вытаращила. Кошка соседская котилась. Визг на весь микрорайон.

– Так что они хотели – эти детективы? И главное, от меня! – фыркнул он.

– Ну, вы же ее лечащий врач.

– И? Ее лечащий врач. А также еще полутора сотен человек. Что хотели конкретно, Лида? Она что, сбежала с любовником?

– Не знаю про любовника, но она совершенно точно умерла. Внезапно на работе. Они так сказали.

– Да ладно! – выдохнул он потрясенно, и это вышло убедительно. – От чего?

– Инсульт.

– Уп-сс… – Он помолчал. И неуверенно произнес: – Но у нее не было гипертонии. Имелись, конечно, проблемы небольшие. Но это возрастное. Она ведь далеко не девочка.

– Была! – зачем-то добавила Лидочка.

И он счел это бессердечным.

– Гипертонии точно не было. И предпосылок тоже. Полистали бы ее историю болезни и…

– Никаких историй болезни, Игорь Вячеславович. Я ведь потому и звоню вам, что меня главврач приказала вас предупредить.

– О чем?

– О неразглашении. Какие-то частники пришли и ногами топают. Нет, сказала она. Полиция – это другое дело. Официальные запросы и все такое. А этим – «большое нет».

– Понял, – произнес он невнятно. – Могла бы мне и на работе об этом сказать. Зачем звонить?

– Они могут к вам домой ввалиться. И пристать с расспросами. Вы разоткровенничаетесь. А они выводы примутся делать. Во-от… – выдохнула Лидочка и снова забормотала едва слышно: – В общем, рот на замок, Игорь Вячеславович. Приказ руководства.

Лидочка закончила разговор, а он еще пару минут держал телефон возле уха, не в силах шевельнуться.

То, что они нашли клинику, в которой наблюдалась Инга, логично. Она наверняка делилась с родителями или подругами этой информацией. Здесь ничего противозаконного.

А могла Инга рассказать, что спала со своим лечащим врачом? Могла оставить след их пребывания за городом в отдельно стоящих коттеджах? Могла поделиться с кем-то, что жаждет родить от него ребенка?

– Твою мать, а! – тихо молвил Игорь, роняя телефон на стол. – Чертова дура!