Цена откровения

– Я распущу о тебе сплетни такого характера, что ты разом лишишься всех своих клиентов, – проговорила она, спрыгивая с койки.

– Клиентов? У меня пациенты, дорогая. Я много раз поправлял тебя. Неужели так сложно запомнить?

– Пациенты! – фыркнула она насмешливо, встав посреди комнаты голой с упертыми в узкую талию кулаками. – Ты всерьез считаешь себя доктором?

– А кто я, по-твоему? – Он нервно повел шеей и постарался прикрыть свое голое тело от ее критического взгляда.

– Ты не доктор. Ты знахарь, милый Веня. Знахарь, который потчует своих клиентов всякими травками-муравками и заговорами на добро. Мне от твоих снадобий… – Она презрительно плюнула себе под ноги. И растерла голой стопой. – Это не лечение, а полная туфта. Даже предыдущий мой терапевт был куда более убедителен в своих методах лечения.

– Это тот, с которым ты целовалась на базе отдыха? – сорвалось у него с языка. И он тут же поспешил объясниться: – Я не следил, Боже упаси! Отдыхал с женой и детьми. Просто хочу тебе сказать, что знал о твоих отношениях еще с каким-то мужчиной. И принимал это как должное.

– Извращенец чертов! – прошипела тогда Инга и ушла в ванную.

Там она долго мылась или делала вид, что моется. Вышла одетой в платье, которое он с нее осторожно снимал всего пару часов назад. И снова завела свою песню о ребенке, которого хочет от него.

Он снова ответил ей отказом. Она опять принялась давить на него, угрожая сплетнями. Тогда он не выдержал и проговорил:

– Ты куда более уязвима в этом плане, дорогая. Что такое разговоры в сравнении с видеороликом. Сексуального, подчеркну, характера! Разнузданно сексуального.

– Что ты этим хочешь сказать? – Она побледнела так стремительно, что он перепугался, не упала бы она в обморок.

– Что снимал наши постельные сцены, Инга. Снимал для себя, потому что очень люблю тебя. Все! Снимал, чтобы потом пересматривать, когда наши разлуки затягивались. У меня целый сериал, Инга. Как думаешь, что скажут твои работодатели, увидев такой сюжетец? Да… Меня там не видно. Ты на видео звезда!

Он понимал, что своими словами перечеркивает все то хорошее, что было между ними. Выписывает сейчас финальные сцены их любовных отношений. Больше у них ничего не будет. Потому что будут осторожничать оба. Доверия больше нет.

Понимал, но продолжал говорить. Когда закончил, Инга истерично расхохоталась. Принялась его обзывать. Он посоветовал ей уйти. А завтра прямо с утра найти хорошего психиатра.

– То, что с тобой происходит, сложно назвать нормальным поведением.

Она ушла. И больше он ее не видел. Но в жизнь ее вмешивался. Как ему казалось, незаметно. Но когда ее не стало, понял, что виноват.

Глава 15

– Я совершенно ничего не понимаю! Серега, очнись!

Глеб Востриков стоял над ним в собственной кухне в одних трусах, с огромным бутербродом из белого хлеба с маслом.

Он собирался завтракать в свой законный выходной. На своей кухне. Любимым белым хлебом, за которым – не поленился, спустился в булочную, располагавшуюся на первом этаже его дома. И слой масла он намазал, как любил, в сантиметр толщиной. И чай в большой кружке остывал на столе. Хороший чай, привезенный в подарок из Индии. С долькой лимона и сахаром. Как он любил.

И вот теперь чай остывал. Потому что ввалился ни свет ни заря Сергей. И принялся нести всякий вздор.

– Да, в крови Насти было обнаружено превышение препарата, повышающего давление, и что?

– А то, что она не могла просто так взять и выехать на красный в центр перекрестка. Этого не могло быть. Это не про Настю!

– Она могла отвлечься. Зазеваться. Да просто сыграл свою роль его величество подлый случай. Мало мы с тобой такого видели в нашей практике? Когда белым днем кто-то кого-то сбивает машиной, потому что не видит. Помнишь…

– Я помню все, Глеб. Но поверить не могу. Чтобы она так вот запросто взяла и вдавила педаль газа в пол? Не могу поверить.

Сергей с грохотом поставил локти на стол. Спрятал лицо в ладонях. Глеб с сожалением покосился на кружку с чаем. Остыл безнадежно. Теплый чай для него был хуже отравы. Он швырнул бутерброд с маслом на тарелку и сел напротив напарника.

– Я понимаю, Серега… – начал он медленно. – Тебе сложно принять. Но… Не надо накручивать себя и других.

– Под другими ты подразумеваешь Агату? – глухо отозвался тот из-под ладоней.

– И ее тоже. Она уверена, что эти две смерти никак между собой не связаны.

Глеб благоразумно промолчал, не став рассказывать о том, что Настя скрыла ото всех полученное в ночь смерти Инги сообщение с ее телефона. Стерла и никому не сказала. Почему?

– Причин может быть множество, – равнодушно пожала плечами Агата во время вчерашней встречи с Глебом. – И если честно, я не хочу в этом рыться.

– Тебе за это не платят. Понял, – покивал с усмешкой Глеб.

– И это тоже. Я не бюджетный работник, Глеб. Распылять ресурсы агентства на сверхурочную работу, которую не оплатят, не имею права. Народ побежит, – с хмурым видом отрезала Агата, посматривая на него исподлобья. – А Сергей даже ни разу не предложил ничего конкретного. Ходит, ноет, сопли, прости, жует. А предложения не сделал ни разу.