Цена отсечения

– Значицца так, Степан Абагрович. Значицца так. Вы советское кино любили в детстве? Любили, можете не отвечать. Как же его не любить? Доброе кино, про жизнь и про людей. Про такую жизнь, чтобы как у людей. Там был типовой сюжет, бродячий такой. Нехороший парень на спор клеит хорошую девушку, она сначала поддается, размякает, а потом узнает, в чем дело, и дает от ворот поворот. А он уже и сам успел в нее влюбиться. Приходится ему похорошеть и завоевать ее сердце по-настоящему. Любовь, так сказать, через разрыв, и перемена жизни через любовь. А? как вам такой слоганочек? Мы римейка ставить не будем, не будем мы ставить римейка, нет, ни в коем случае не станем этого делать, ни за что, даже не уговаривайте! Никакого паренька у нас не будет; будут сплошные девушки. Вместо паренька – окажетесь – вы! А слоганок возьмем, он годится. Эпизоды я вам позже распишу, а сегодня, прямо сейчас готов изложить канву. Только чур, копирайт уже мой! Вы автор идеи, я сценарист-постановщик. По предложенной ниже схеме – либо я ставлю, либо никто. Идет?

– Идет.

И Петр Петрович стал импровизировать. Жила-была дамочка, очень симпатичная и все такое, но сын вырос, муж ушел в себя, а на его сторонние гулянки она давно забила. Блядки-гладки, что обращать внимание на пириституток? И вдруг возникает сюжетец, в котором ей места нет, а неведомой фифе – есть. Прошу заметить: не пириститутке, а конфидентке. Ну например, получит дамочка фотографию. А на фотографии, вот ужас! муженек с полюбовницей, но не в постели, не в порыве, прямо скажем, томной страсти, что было бы естественно и в общем-то почти что извинительно, а мирно так, тихохонько, в одной машинке, а она за рулем, как хозяюшка. Да еще в какой-нибудь значимый день, чтобы важная, личная дата… Вот это полоснет по нервам. Вот это заведет психологию. И действие покатит. Только надо заранее наметить роли.

Итак, нам требуются: приятель-адвокат, готовый поиграть в интересную игру – и заодно проконтролировать события, чтобы не вышли за разумные пределы; верная подруга, посвященная в нашу тайну: она направит героиню к адвокату, а потом оттенит собой основную линию; хороший естественный актер, способный изобразить из себя детектива, каковой детектив будет следить за неверным мужем и морочить дамочке голову. А еще – агент по созданию алиби, специалист по отводу глаз и обману ближнего своего!!! Потому что данные будут, вы представьте себе, двоиться! Карта налево, карта направо, карта налево, карта направо, на одном фото муженек с фефелой, на другом – без оной, и вовсе даже не в Москве, а время-то, время на снимке – одно!!!

Дамочка в недоумении, ей тревожно, она размышляет, жизнь наполняется смыслом, детектив разводит руками, он растерян, я заранее в восторге, ай-ай-ай! Актера я найду: такого, чтоб и симпатичный, и немного жидковатый… доверие вызывает, а увлечься – невозможно, нечем; мало ли что, судьбу лучше не искушать. Полюбовницу закажем у эскортов, агенты на примете имеются, дам адресок, а вы уж адвокатом озаботьтесь. И подругой. Ведь есть – я убежден, что есть – среди ее подруг такая, с которой у вас, скажем так, доверительные отношения? Поймите меня правильно, я имею в виду в лучшем смысле доверительные. Без нее не обойдешься: она должна сюжетец подтолкнуть на верный путь, перевести, так сказать, стрелку. Тут-то и начнется интересное, интрига завертится, шестеренки начнут вращаться, глаз не оторвать! А на пике кульминации – развязка, с добровольным саморазоблачением всех и примирительной гулянкой в день Дурака.

А? Каково? Я тащусь.

И тут Котомцев немного сник.

– Слушай, а ломается сюжетец. Пальцем можно проткнуть.

– В каком же это месте?

– Да в самом начале и протыкается. Что если героиня в первой же сцене возьмет и испортит игру? А? Представляете, Степан Абгарыч? И не к подругам побежит, а ринется к любимому муженьку? Прямой наводкой, навылет? Устроит скандал, отхлещет по морде? И какой тогда адвокат? Какая слежка? Что будем делать тогда, уважаемый заказчик?

– Ничего не будем.

– То есть как? А гонорар?

– Денег я дам по любому. Но случая – не будет. Готов поспорить. Она – не ринется. А даже если ринется, то остановится у двери.

– Откуда такая уверенность?

– Что я, по-вашему, жену свою не знаю?

И как показал дальнейший ход событий, не ошибся.

7

Просыпаться было чуть неловко, даже стыдно, и при этом радостно; как в детстве, когда с утра вся жизнь впереди, а про вчерашнее родители не знают. Оба лежали долго, притворяясь, что все еще спят. Ваня не выдержал первым. Положил ей голову на плечо, щекотно поморгал ресницами.

– Вставай, лежебока! Надо пописать и позавтракать.

– А зубы почистить? – как же это сладко, по-настоящему, по-женски – медленно оттаивать ото сна рядом с любимым мужчиной, возле его прогретого тела, бормотать домашнюю ахинею, а потом, пригибаясь и прикрыв все срамное руками, босиком побежать в туалет и душ. Все, чего Степан ее лишил, что отобрал без малейшей жалости.

Перед завтраком решили прогуляться.