Цена покорности

— Ты это сразу поняла?

— Едва она вошла утром.

— Надо же. Какая проницательность.

Он усмехнулся и распахнул халат, чтобы рассмотреть узор на лифе сорочки. Коснулся пальцами шелка, чуть погладил. Я старалась не реагировать, но соски стали твердеть, едва он усадил меня на колени, и от мимолетной ласки натянули тонкую ткань.

Салманов все это видел, разумеется, и продолжал усугублять положение, поглаживая.

— Мы жили вместе, — проворил он, тихо, не отрывая глаз от моей груди. — Она была

моей…

Она замолчал, подбирая нужное слово.

— Невестой? — подсказала я.

— Девушкой, — поправил Кир.

— Ты говорил, что не жил с покорными до меня.

— Она не была покорной.

— Оу.

— Что тебя удивляет?

Он даже бросил пялиться на соски, чтобы посмотреть на удивление, которое отразилось на моем лице. Нужно было, конечно, угомониться, но я не могла. Наверно, у меня в мозгах особая программа. Не умею вовремя заткнуться, если дали зеленый свет на поговорить. Вот и Кирилл крупно ошибся, разрешив мне отвечать и не отказавшись от скользкой темы про бывшую.

— Ну, говори, — еще и подзадорил он.

— Я думала, у тебя стоит только на тех, кто продался в рабство.

Думала, сейчас снова нарвусь, но Салманов удивил. Он лишь усмехнулся.

— Ну вот с Лизой я пытался доказать себе, что — нет. Хотел попробовать нормально. Я прищёлкнула языком.

— Не вышло, насколько я понимаю?

— Нет.

— Симулировать нормальность, наверно, сложно?

Я старалась убавить сарказм в интонации, но слова проглотить была не в силах.

— Адски сложно, — подзадоривал меня Кирилл.

— А в обратную сторону? Она не пыталась..?

— Лиза не из покорных. Мы пробовали. Она не прониклась. Да и я так и не смог смириться с тем, что у меня в доме и в постели посторонняя женщина.

И тут я не сдержалась.

— Слушай, если тебя так бесят женщины в доме и не очень нравится перспектива меня воспитывать, а денег у тебя чуть больше, чем дофига, может расстанемся мирно, а? Было приятно познакомиться, всех благ, не болей.

Я снова попытаюсь встать, чтобы пойти к двери, но Кирилл держал крепко и смеялся.

— Нет, малыш. Так не пойдет.

— Черт. — Я рассекла кулаком воздух с досады. — Но я обязана была попытаться.

— Разумеется, — продолжал веселиться Салманов.

— Значит, ты вернулся к обкатанной схеме с девочками из клуба после Лизы? — продолжила я там, где остановилась.

— Бинго. Не переживай, мы разошлись по обоюдному согласию, без обид и упреков. Ты меня ни у кого не забирала.

Он щелкнул меня по носу.

— Я думаю, ей все равно не очень приятно со мной возиться.

— Это ее работа. Ты вообще не должна думать об этом. Ясно? Если Лиза что-то выкинет, сразу мне говори.

— Ммм, — протянула я нейтрально. Эта его бывшая, конечно, та еще стерва, но стучать на нее совсем не хотелось.

— Дарина, это не просьба. Ты поняла меня? — включил он снова диктаторский тон. Пиночет, мать его.

— Поняла, — ответила я тихо и склонила голову. Это очень быстро вошло в привычку. Возможно, потому что Кирилл смотрел так пристально, что у меня от одного его взгляда мурашки бегали по спине и хотелось спрятаться в домик.

Выдержав паузу, чтобы голос не дрожал, я ответила:

— Поняла.

— Ну и чудесно, — он снова говорил нормально, почти весело. — Тогда моя очередь спрашивать. Зачем тебе деньги?

Меня словно током пронзило. Смех смехом, но ничего я ему не скажу. Можно сколько угодно отстраняться от ситуации, в которую угодила, смеяться, шутить, прятаться за самовнушением, но откровенничать с мужчиной, которого знаю сутки с натяжкой… Да еще и отмороженным на всю голову. Нет уж, увольте.

Я вздохнула в лучших традициях инфантильных барышень.

— На платье не хватало и туфельки.

— Я был с тобой откровенен, Золушка, — укорил Салманов.

— Ладно. Ипотека задолбала, — придумала я по ходу более подходящую причину. — Коллекторы уже наседали.

Я не хотела говорить ему про Женю. Вообще не хотела, чтобы он знал обо мне что-то больше того, за что заплатил. Он получил мое тело, вот пусть им и забавляется. Нечего лезть в голову и душу. И даже стыдно не было за безответную откровенность Салманова. Он мог и не рассказывать про Лизу. И так все понятно.

— Окей, — примирительно проговорил он.

Я сразу поняла, что не купился, но кого это волнует? Меня — точно нет. Снова поерзала, намекая, что меня нужно отпустить, но Кирилл растолковал это иначе.

— Чего ты все возишься? Болит? — спросил он и погладил меня чуть ниже спины.

— Чего ты все возишься? Болит? — спросил он и погладил меня чуть ниже спины.

— Н-нет, — почти не соврала я, но выдал голос.

Было, конечно, немного дискомфортно, но не до такой степени, чтобы ему в этом признаваться.

Кирилл не поверил, конечно. Он продолжал поглаживать и говорил:

— Не надо доблестно терпеть, если больно. Я ведь могу помочь.

— Будешь подкладывать мне подушки под попу? — я снова замироточила ядом.

— Если потребуется, — не смутился Салманов. — А еще можно принять обезболивающие или…

— Или? — выдохнула я.

Он просунул ладони мне под попу, тихонько сжал. Я хныкнула. Все-таки немного болело.