Цена предательства

— Со мной ничего здесь не случится, Мира, поверь мне, ну может с кровати свалюсь во сне. — Я улыбнулась, он пытается поддержать меня, разговаривая легкомысленным тоном, но я чувствовала его боль, — только, молю, будь осторожна.

Утро. С отвращением читаю свежий новостной листок. Передаю его Рему, тот сидит в кровати, опираясь спиной на многочисленные подушки. У меня сегодня радостное настроение. Ардорцу лучше, это очевидно. Он выздоравливает на удивление быстро.

— У нас ускоренная регенерация, — клыкасто улыбаясь, объясняет Рем, к тому же, ты меня кормишь как на убой.

Передовые новостного листка ужасны — лживые, кровожадные, заносчивые. Весь мир за пределами Креландии изображался дегенеративным, глупым, ущербным. Все коварные соседи планируют кровожадную войну против Креландии. Выходило, что миру, а особенно Миррии ничего другого не остается, как быть завоеванным Великой Креландией. Много внимания уделялось варварскому Ардору и как благодарны, и счастливы ардорцы теперь, так благодарны, что добровольно передают себя в рабство. Начитавшись газет, я упала духом: много ли надо, чтобы поверить во все это, если читаешь одно и то же каждый день!

— Самое замечательное в этом то, что всегда сильные страны обвиняют слабые в агрессивности, не правда ли, — грустно замечает Рем;

Главная трудность побега заключалась в том, что я только в общих чертах представляла, куда идти с ардорцем-рабом на руках и как нам отсюда попасть туда, куда мне надо. Грядущая война только добавляла проблем. Страна будет наводнена солдатами. В последние три месяца ардорцы-рабы стали относительно распространенным явлением, это стало чрезвычайно популярным среди знати иметь такого домашнего зверька с ошейником подчинения. Новые ардорцы постоянно доставлялись в Меронию для прохождения церемонии. Вид меня, знатной креландки, с рабом, следующим сзади меня не удивит людей. Но куда бежать я так и не решила.

— Если это не секрет почему они здесь, в Креландии, почему правитель Миррии приехал на эти празднества? Где же смысл?

— Я давно уже утратил веру во всякий смысл. Но тут все очевидно. Они все боятся Креландии и надеются на мир, — ответил Рем, — но в то время как в других странах знают, что воины хочет Креландия, здесь же говорят о том, что войну навязывают Креландии другие. Как всегда перед катастрофой, все желают мира и говорят только об этом. Думаю, главным открытым вопросом для всех сейчас является вопрос где я и являюсь ли я рабом императора. От этого завясят все их дальнейшие действия.

Сказано это было настолько просто, что я не могла заподознить никакой бровады, Рем просто озвучил печальный для него факт:

— А ты кто?

— И это очень проницательный и важный вопрос, а, братец, так кто же ты? — неожиданно раздалось от двери.

Я оглянулась, в нашу комнату вошла группа вооруженных людей. Один из них шагнул вперед. Это был высокий мужчина со светлыми, заплетенными в длинную косу волосами, красивый, мощного, но грациозного телосложения, из-за чего все остальные существа обычно казались приземистыми и неповоротливыми.

— Привет, вот как приехал, так сразу пришел тебя навестить. А ты наверное уже забыл думать обо мне, а я вот взял и пришел! — Веселый вопросительный блеск светился в его глазах; на лице было ласковое и странно-шаловливое выражение.

Я чувствовала, что сердце Рема ожило в груди и быстро забилось, но внешне он оставался спокойным.

— А ты все тут балуешься, шалишь, а? — лицо мужчины светилось удовольствием, — а ты подумал столько невинных душ в Ардоре погубил, сколько матерей потеряли своих детей? Сколько больных не вернулось? — лицо мужчины вдруг заострилось, стало угрожающе злым.

Он стремительно подошел к Рему, размахнулся, его кулак пронесся через воздух к лицу раба, удар вышел сильным и резким. Подушка не позволила голове Рема запрокинуться назад, раздался громкий, будто разбившаяся тарелка, шлепок от удара. По лицу ардорца полилась кровь.

Разъяренный мужчина схватил Рема за горло, сильно встряхивая его с каждым словом:

— Красиво уйти решил, а? Меня без подчиненных оставить, а? Подонок!

Он снова ударил Рема в лицо,

— А знаешь, Зак всё-таки сдох, на дыбе — я почувствовала, что боль Рема метнулась вниз по позвоночнику и запульсировала в животе. — Он верещал как поросенок «Амелия, о Амелия! Рем, о Рем!» — снова удар, на этот раз в живот.

— А Николас здесь, с нетерпением ждет обретения хозяина. А Сай сдох в бою…

На Рема было жаль смотреть. Его губы дрожали, глаза широко распахнувшись, в шоке смотрели на мужчину. Я видела и чувствовала, что каждое слово этого человека смертельно ранит Рема. Он лежал, словно окаменев, слушал, и лицо его постепенно менялось. Оно сразу как-то осунулось и побледнело. На щеках выступили желваки. Вены вздулись…

— Братец, — продолжил мужчина, — еще раз попробуешь сдохнуть, я…

— Прекратите сейчас же! — решила вмешаться я, — это низко избивать лежачего!

Этот страшный человек замер, очень медленно повернул свое лицо ко мне. Меня передернуло, — «да кто это?» — его бледно-голубые глаза смотрели на меня не мигая, как у кошки.