Цена предательства. Сотрудничество с врагом на оккупированных территориях СССР, 1941–1945

В этот момент поступило известие о смерти Гитлера. Для Власова эта новость не усиливала аргументы Буняченко. Он уже слышал новости и считал, что дезертировать от немцев в этот момент означало показать миру, что добровольцы являются обычными авантюристами, предавшими обе стороны и не заслуживающими милосердия, — трактовка, которую подтвердили последовавшие события. Тем не менее Власов не запретил Буняченко его предприятия. Он просто объявил, что не будет ему препятствовать.

Власов уже не раздумывал над возможностью добиться милосердия со стороны западных союзников. Он уже сделал попытку в этом направлении, и она была безуспешна. Наша история возвращается к 19 апреля, когда учебные лагеря Хейберг и Мюнзинген должны были экстренно эвакуироваться перед лицом наступающих американцев. 2-я власовская дивизия, насчитывавшая вместе со штабом Власова, резервом и учебным персоналом около 22 тыс. человек, была вынуждена отправиться в сторону Восточного фронта. Без тяжелого вооружения и средств противовоздушной обороны, имея всего лишь винтовки и другое легкое оружие, это крупное соединение направилось по дороге на Фюрстенфельдбрукк, чтобы погрузиться в эшелоны и отправиться в Линц. Ожидалось, что в Линце группой армий «Юг» генерала Рендулича ей будет выдано кое-какое вооружение.

Марш был направлен не в сторону лояльных Власову казаков или дружески настроенных славянских коллаборационистов, но у Власова в запасе оставалась одна уловка — обращение к американским генералам Патчу и Паттону, чьи танковые колонны двигались через Южную Германию почти по пятам за ним самим. В 160 км на юго-восток от Мюнзингена на австрийской границе находится альпийская деревня Зигим-Алльгой. Здесь в богатстве и спокойствии в своем поместье Хедвигсхоф, среди разломов и трещин разрушавшегося рейха, жил Эрих Двингер, попавший в опалу у Гиммлера после выхода его статьи Wille und Macht («Жажда и власть») в 1943 г. Власов слышал, что его старый наставник Штрик-Штрикфельд, сейчас не занятый делами, остановился у Двингера. 24 апреля, через пять дней после того, как 2-я дивизия покинула Мюнзинген, Власов вместе со своими генералами появился в Хедвигсхофе.

Кроме плана относительно «третьей силы» и остановки или в Словении, или в Чехии, в доме Двингера обсуждались два новых проекта. Автором первого был сам Двингер. В 30 км от Хедвигсхофа, рядом с городом Фюссен (город на юге Баварии, Восточный Алльгой. — Пер.), находился лагерь для интернированных, в котором содержались видные иностранцы, среди которых был Пьер Лаваль. Двингер предложил отрядом добровольцев освободить лагерь и забрать с собой видных заключенных. Части добровольцев прекратили бы тогда движение на Линц и повернули на юг, в Тироль, где на легко защищаемой позиции они могли бы использовать своих заложников в торге с западными союзниками. Власов резко отверг этот план, хотя Двингер объявил, что он готов освободить Фюссен лично с помощью одного грузовика с русскими, обещанного ему Трухиным. Двингер рассказывает, что на следующий день, когда СС уловила суть передвижений Власова, Трухин отказался от этого проекта как слишком опасного.

Странно, но именно глава РСХА Эрнст Кальтенбруннер, который так пристально следил за Власовым, и претворил в жизнь этот план. Через несколько дней он забрал видных пленников, которые были эвакуированы на юг из различных концентрационных лагерей, и двинулся в Тироль с намерением поторговаться и выкупить их жизнью свою собственную. Готтлоб Бергер, однако, освободил пленников без всяких условий — поступок, который спас его от виселицы, ставшей участью Кальтенбруннера.

Второе предложение поступило от генерал-майора Ашенбреннера, офицера люфтваффе, который был прикомандирован к Власову Герингом. Ашенбреннер предложил послать Штрик-Штрикфельда, талантливого лингвиста, в штаб ближайшего американского генерала вместе с бывшим заместителем Власова, генерал-майором Малышкиным. Они должны были предложить капитуляцию частей Власова взамен на гарантии того, что их не выдадут России. Но то, что случилось далее, имело все горестные свойства очевидного и неизбежного. В то время как 2-я власовская дивизия и несколько других власовских частей продолжали марш на восток, Штрик-Штрикфельд и Малышкин поехали на северо-запад и через несколько часов сдались американскому подразделению. Их доставили к генералу Патчу, командующему 7-й армией. Патч был готов принять капитуляцию добровольцев, но не мог предложить никаких условий. Они должны были быть одобрены Эйзенхауэром, а может быть, даже Белым домом. Штрик-Штрикфельду и Малышкину сообщили, что они могут доставить это сообщение обратно, но с помощью различных хитростей нижестоящие офицеры затягивали их отъезд, пока наконец им не сообщили, что они больше не парламентеры, но пленные. Для Малышкина это означало выдачу и виселицу. Для Штрик-Штрикфельда — самое горькое разочарование во всем.