Цена рока

— Ты скажешь сейчас. Подождут и не развалятся. Но я должна знать, чем, мать твою, заслужила это, потому что через десять минут я сделаю ради тебя охуенную глупость! — выпалив то, что носила в себе третьи сутки, она резко захлопнулась и покраснела. Непроизвольно отступив на шаг назад, впечаталась плечами в двери фургона, неприятно захолодившие кожу через толстовку.

— Как интересно, — протянул Кейд. От лёгкого недоумения даже поставил на землю усилитель и прислонил к нему гитары.

Она сейчас казалась такой смешной: ей-богу, дитя, получившее пять рождественских подарков вместо восьми. Смотрит на него, покусывая губы, ждёт ответа. Какой ответ ты хочешь, дура? Что ужасно стыдно смотреть тебе в глаза, потому что знает — не достоин касаться? Что дистанция — суровая необходимость, потому что иначе легко шагнуть за грань? Что он, чёрт возьми, взрослый человек, и понимает, каким дерьмом всё это может обернуться… Таким, что и арест после завтрашнего выступления покажется цветочками.

— Я… я не то хотела сказать, — пробормотала Сью, нервно убирая с лица растрёпанные волосы. Она уже тысячу раз пожалела, что решилась на этот вопрос. Потому как Кейд смотрел на неё не то с насмешкой, не то с желанием щёлкнуть по носу, как ребёнка.

— Очень даже то. Вот только ты врёшь, потому что всё это не для меня и даже не для тебя самой. Это для твоих подписчиков. Ты рискуешь шеей только ради них. Так что давай без громких заявлений о самопожертвовании, — он намеренно взял утверждающий тон, чтобы не было соблазна подумать иначе. Кей изобразил натянутую усмешку, обозначая необходимые чёткие позиции и рамки. Вот, как это должно быть. Взрослый дядя и тупое дитятко.

— Зачем ты это делаешь? — Сьюзен зло прищурилась, дыша всё чаще от происходящего внутри бунта. Словно лёгкие наслушались агитбригад и теперь хотят заставить её задохнуться возмущением. Непроизвольно рванув вперёд, она сжала кулак и ткнула им в широкую мужскую грудь, желая лишь достучаться до его нутра. — Зачем ведёшь себя как полный засранец, хотя я знаю, что…

— Знаешь?!

Он вспылил даже не из-за её ребяческого жеста, а из-за того, как близко она оказалась на краткое мгновение. Так, что вместо ночной свежести горло сковал блядский шоколад, выжигая весь здравый смысл. Он скрипнул зубами в последней попытке сопротивления, но горящие в темноте голубые глаза как будто вызывали на бой. Не контролируя своё тело, Кей шагнул вперёд, вынуждая Сью непроизвольно отступить и вновь вжаться в фургон — ни на секунду не прерывая столкновение кричащих взглядов. Едва достаёт ему до плеча. И всё равно готова прыгнуть, но нанести удар.

— Ты. Нихуя. Обо мне. Не знаешь. Принцесска, — прошипел он, упирая сжатые кулаки в дверцы по сторонам от её тела. В висках стучало, а на языке ядом проступала шоколадная сладость, которую он шумно сглотнул. Эти широко распахнутые глаза, с немым восторгом смотрящие на него снизу вверх, парализовали всю волю и самоконтроль.

Все эти дни прятаться от неё за чужими спинами — самоконтроль.

Не думать о ней засыпая, не представлять смех по утрам — самоконтроль.

Не смотреть сейчас на эти пересохшие губы, на матовую помаду, не воображать их вкус… Шоколадный и терпкий. Или мягкий, обволакивающий… Нет, яркий. Как солнце, как жизнь. Самоко… что-что?

Сью не ощущала себя в ловушке. Напротив, казалось, что разбудила нечто новое: другую сторону его души, которая теперь отражалась в потемневшей радужке. Желание податься вперёд граничило с болезненным, и она резко выдохнула, когда Кей сам его исполнил. Наклонившись, он словно хотел провести губами по её шее, по пульсирующей точке сумасшедше ускоряющегося пульса. Она прикрыла веки в напряжённом ожидании, сжавшись, как готовая к выстрелу пружина, но вместо этого лишь услышала шёпот в самое ухо, разнёсшийся по телу горячей волной:

— Ты этого добивалась? Хотела свести меня с ума короткими юбочками? Прибереги это для таких же сопливых мальчиков, — она возмущённо ахнула, когда на последних словах Кейд резко отпрянул, будто обжёгшись — хотя даже ни разу не коснулся её.

— А ты ещё больший лжец, чем я, — с трудом натянув маску безразличия, криво улыбнулась Сьюзен. — Если бы тебя это не трогало… Ты бы вообще не смотрел на короткие юбочки. Нет, я знаю, в чём дело. Ты просто трус, — победно вздёрнув дрожащий подбородок, она подхватила штатив, словно ничего только что не было. Словно сердце совсем не хочет устроить олимпийский забег до кончиков пальцев и обратно.

Он опешил от такой потрясающей наглости. Даже все едкие словечки растерял, не зная, чего хочется больше: прижать её обратно к фургону и целовать, пока не опухнут губы, или же шлёпнуть ей по оборзевшей заднице. Взяв с неё пример — строить похуистичную рожу при плохой игре — потянулся к гитарам и усилителю.

— Я просто реалист, Сьюзен. А ты всё ещё сидишь в кукольном домике. Тебе не нужен такой неудачник, который в любой момент сорвётся и полетит в дерьмо без остановки. Тебе вообще всё это не нужно — ни я, ни группа, ни риск.