Цена Шагала

- О’кей, - ответил Драган. - Мы дождемся вас.

- Идите, - сказал Сорин, и Кошенов скрылся за дверью железной будки.

- Стой здесь, - сказал Драган Сорину после того, как Кошенов исчез из поля зрения.

- Куда ты? - спросил Андрей, волнуясь.

- Стой. Буду через десять минут. - И Драган быстро пошел по улице.

Через десять минут он действительно появился, и довольно веселый.

- Чему ты улыбаешься? - поинтересовался Андрей.

- Все в порядке. Пути отхода есть.

- Зачем? Он обещал не вызывать полицию.

- Береженого бог бережет, - ответил серб.

Ждали они довольно долго. Когда отпущенное Илье Андреевичу время перевалило за половину часа, Сорин начал беспокоиться.

- Не волнуйся, - одернул его Драган, видя, как Андрей нервно мнет сигарету в руках. - Он не отсидится там, он выйдет. Что он должен принести?

- Практически, деньги, - ответил Сорин.

- Деньги со склада? - усмехнулся серб.

- Но это еще не деньги: эквивалент, - раздраженно сказал Сорин.

- Если принесет, когда я получу свою долю?

- Через два дня, три, максимум через неделю.

- Неделя… - эхом отозвался серб и кивнул.

«Черт, - подумал Андрей, - плохо, что он интересуется. А вдруг решит проверить, что там? А вдруг поймет… Правда, Люси говорила, что он человек слова. Но это Люси, чужая душа - потемки». Он закурил сигарету, нервно затянулся, а потом подумал: «А! Двум смертям не бывать. В конце концов, другого пути у меня не было». Он еще раз посмотрел на Драгана, который с невозмутимым видом стоял рядом, и решил успокоиться. «Влиять на ситуацию я уже не могу: все, что было в моих силах, я сделал».

Сорин, конечно, не знал, что делает Кошенов внутри ангара. А Кошенов, пройдя еще несколько этапов проверки и оказавшись в маленькой аккуратной комнате без окон, где из всей меблировки были только стол, мольберт, несколько кресел и диван, сидя в компании охранника, стоявшего у двери с таким же автоматом, как и у того, что на входе, достал из кармана мобильный телефон и, сверяясь с записной книжкой, набрал номер.

- Алло, - произнес он, когда в трубке что-то щелкнуло.

- Да, - ответил ему сухой холодный голос.

- Гена, это Илья.

- Решил пойти на попятную? - прозвучало в ответ.

- Гена, ты же знаешь меня. Я человек, в сущности, не злобливый и не люблю лишних неприятностей. Знаешь, вот буквально сегодня я собирался прийти к тебе, все еще раз обсудить, и, конечно, я готов пойти на любые твои условия, если осадишь своего не в меру горячего знакомого и тоже подумаешь о какой-нибудь, пусть минимальной, компенсации за моральный ущерб.

- Что это вдруг? - спросил подозрительный Ермилов.

- Ген, ну, мы всегда с тобой были в хороших отношениях. Ну, повздорили немножко: ты человек горячий, я человек упрямый, всяко бывает между старыми друзьями. Кто, как говорится, старое помянет…

- В ответ говорится: кто старое забудет… - парировал Ермилов.

- Гена, Гена, не заводись, прошу тебя, сейчас не до этого. Случилась очень неприятная история.

- Так вот что, старый черт, - пробурчал Геннадий Андреевич. - О помощи просишь?

- Да нет, Ген, скорее, предупредить хочу. Ведь это тебе, а не мне нужны эти треклятые картинки.

- Что ты хочешь этим сказать? - много суше проговорил Ермилов.

- Знаешь, кто ко мне сегодня по утру явился… - начал Илья Андреевич.

- Знаю, два каких-то парня. Потом вы вышли и поехали на такси.

- О, ценю твою предусмотрительность, Гена, - сказал Кошенов. - Значит, без опеки я не остался.

- Не остался, не остался, - хохотнул Ермилов. - Я теперь тебя как зеницу ока беречь буду.

- Тем лучше, Гена, тем лучше. Так вот, один из этих парней, да будет тебе известно, и был тот самый москвич, который так неаккуратно остался жив.

- Ого! - присвистнул Ермилов. - Ну, так и что же, а кто второй?

- Вот этого сказать тебе не могу, потому что сам не знаю, а очень бы хотел узнать. Одно, - он поморщился, поглядев на свою левую руку, - одно я выяснил доподлинно: человек этот жесткий и может быть много жестче твоего приятеля.

- Это уже становится занятным, - протянул Ермилов.

- Это было бы занятным, Гена, - отвечал Кошенов, - если бы ни одно печальное обстоятельство. Я ведь человек старый, куда мне тягаться с молодежью и их жестокими штучками. В общем, место, куда мы поехали - это то самое место, где картинки твои лежат. И буквально через десять-пятнадцать минут я их вынесу им, а потом, Гена, они исчезнут в неизвестном направлении. Так что очень тебе рекомендую что-нибудь предпринять.

- Так, - прервал его Ермилов. - Задержаться можешь?

- Оно, конечно, могу. Я человек пожилой, у меня может быть плохо с сердцем, да мало ли какие болячки откроются вдруг у старика!

- На сколько?

- На полчаса, думаю, легко.

- Говоришь, они вдвоем?

- Вдвоем, Гена, вдвоем.

- Пустые?

- К сожалению, нет.

- Оба? - удивился Ермилов.

- Нет, насчет москвича - не думаю, а вот его черноволосый дружок наверняка не пустой.

- Это осложняет дело, - протянул Геннадий Андреевич.

- Тебе ли привыкать к сложностям, Геночка.

- Хорошо. За то, что предупредил - спасибо, я это запомню.

- Да уж не оставь старика.