Цена Шагала

- Хорошо, - быстро согласился Скосарев, - позвоните мне через два часа: я его выловлю. Как вас найти? Может, я перезвоню?

- Не стоит, - ответил Андрей, наученный горьким опытом, - я сам звякну, - и быстро повесил трубку.

Секунду он пытался вспомнить, есть ли у таможенника определитель номера, потом, восстановив в памяти последовательность событий, вспомнил, что никакого щелчка перед соединением не было, следовательно, телефон без АОНа. «И все же в следующий раз пойду звонить из телефонной будки», - решил Сорин.

Он и думать не мог, что сразу после разговора Алексей вскочит с мягкого дивана, на котором он валялся, и начнет кружиться по комнате в поисках визитной карточки Трегубца. Потом найдет ее и быстро наберет заветный номер.

- Василий Семенович?

- Я, - ответил ему голос Трегубца.

- Это Ско…

- Я понял. Не надо имен, - прервал его Василий Семенович.

- Путешественник наш объявился.

- Вот это хорошо. Ай да молодец, Алешенька!

- Он мне позвонит через два часа. Он Виталия ищет.

- И очень хорошо: пусть ищет. Ты ему, голубчик, вот что скажи: Виталий будет ждать его завтра в одиннадцать утра в скверике около Нового Арбата, где памятник Гоголю, знаешь?

- Знаю, знаю, конечно, - поторопился Скосарев. - Думаю, и он знает.

- Вот и замечательно. Скажи, что звонить Виталию нельзя и сам он позвонить не может, но встречи очень ждет и сам все объяснит. Только смотри, не напугай его.

- Да как, Василий Семенович, понимаю.

- Ну, вот и чудесно, - завершил разговор Трегубец.

«Объявился, - думал Трегубец, положив трубку и вычерчивая какие-то геометрические фигуры на белом листе бумаги. - Значит, если все пойдет хорошо, завтра он мне сам расскажет, кто такой этот неведомый охотник. А уж я там придумаю, как того посильнее за задницу ухватить. - И, энергично растерев руками виски, он пригладил редкие волосы, подошел к несгораемому шкафу, стоявшему в углу его кабинета, достал оттуда початую бутылку водки, налил полчашки и залпом хлопнул ее. - Теперь дела пойдут на лад, - сказал себе Трегубец. - Я точно знаю: пойдут».

Ермилов в то же самое время тоже сидел в своем кабинете. Но настроение его, в отличие от Василия Семеновича, было совсем не радужным.

- Вот что, Паша, - говорил он помощнику Шутова, заменившему своего начальника на ответственном посту, - Слава для нас теперь навсегда потерян. Однако гибель его не должна пройти бесследно. Помнишь того таможенника, с которым вы с Шутовым так удачно беседовали?

- Конечно, Геннадий Андреевич, - отвечал вышколенный Паша.

- Возьми-ка кого-нибудь из парней, понадежней и позлее, поезжай-ка сейчас к нему и поговори с ним начистоту. Не верю я, что этот мальчишка, который мне теперь позарез нужен, с ним не связывался. Должен он был с ним связаться. Все, что угодно, с ним делай, но выбей из него что-нибудь.

- Работать с ним до конца, Геннадий Андреевич? - поинтересовался Павел.

- Нет, ну до конца не нужно: зачем нам мокрое разводить! Но прижать надо так, чтобы навсегда испугался, чтобы при одном только упоминании о тебе в штаны клал. Понял меня?

- Уже делается, Геннадий Андреевич, - сказал Паша и четко, по-военному развернувшись, вышел из кабинета.

Через десять минут неприметный «Фольксваген Пассат» мчался к дому Скосарева.

- Секи, старшой, какая зверюга, - сказал Толик, мрачного вида костолом, которого Паша взял с собой по приказу Геннадия Андреевича.

- Ты о чем? - не понял сначала Павел.

- Да дверь. - И он указал на сейфовую дверь квартиры Скосарева. - Как же мы его выманим?

- Эх, Толик, Толик. Не случайно про таких, как ты, говорят: сила есть - ума не надо. Учись, пока я жив, - и Павел достал из кармана сложенную вчетверо газету.

Сперва он аккуратно развернул ее, потом быстрыми и ловкими движениями превратил газетные листы в объемистый бесформенный комок и затем положил его перед дверью квартиры. Жестом приказав Толику прижаться к стене так, чтобы его не было видно из дверного глазка, он опустился на колени и поджег газету. Дождавшись, пока пламя обнимет бумажную кипу со всех сторон, он позвонил в дверь и так же отступил к стене. Несколько секунд за дверью было тихо, затем недовольный голос спросил «Кто?», в глазке сверкнул свет, и потом сразу же, матерясь, невидимый еще Скосарев завозился со щеколдами замков. Как только дверь в его квартиру растворилась, Павел шагнул навстречу Скосареву, а Толик крепко вцепился в ручку двери со стороны лестничной площадки.

- Ну, здравствуй, Алешенька, - почти пропел Паша, тесня обалдевшего Алексея в глубь прихожей. - Надеюсь, не забыл меня?

- Да я… Да что вы, - забормотал таможенник.

- Вижу, вижу, Алешенька: не забыл. Ты извини, что вот так, без звонка. Я не один, с другом, - сказал он, жестом приглашая Толика войти в квартиру. - Вот, знакомься: это Толик, очень крепкий товарищ, - и он ласково потрепал Толика по загривку.

В ответ Толик хищно осклабился и, как-то по-звериному, повел бугристыми горильими плечами.

- А это чо, - решился он в меру своих сил подыграть Павлу, - твой приятель, что ли, Паш?