Цена Шагала

— А вот съездим с нами, и узнаешь. Ну, что, двинулись?

— Никуда я с вами не поеду, — произнес Сорин, чувствуя, как его голос начинает дрожать в такт коленям.

— Поедешь, падла, — подал голос тот, что слева, и ткнул Сорина жестким кулаком в живот. — Или ты, говно, хочешь, чтобы тебя здесь завалили?

— Немедленно прекратите, — заверещал Токарев, отпрыгивая от группки парней, окруживших Сорина.

— Чего? — произнес тот, кто был слева, оборачиваясь к Виталию Сергеевичу. — Ты, шкет, чеши отсюда, пока живой, а то смотри: по макушку в землю уйдешь!

— Ребята, ребята, — вдруг послышался голос откуда-то сбоку. Вся компания разом повернула головы на звук. Неловко складывая на ходу газету, к молодым людям приближался пенсионер, еще недавно скучавший на скамейке. — Ребята, прекратите! Что вы здесь устраиваете! Здесь же малые дети, женщины ходят, — сказал он, обводя широким жестом сквер.

— Отец, — произнес тот, кто держал Сорина за предплечье, — шел бы ты отсюда подобру.

— Да как вы можете, — продолжал пенсионер, все ближе придвигаясь к компании, — среди бела дня! До чего страну довели! Вы еще здесь ножами начните махать! Мафия, понимаешь. Нет на вас товарища Сталина: живо бы успокоились, засранцы! — все больше распалялся пенсионер.

— Отец, — наставительно сказал Паша, стоявший посередине, — тебе же объяснили: шел бы ты, для здоровья полезней!

— Что?! — заверещал пенсионер и бросился вперед в надежде схватить Павла за отвороты куртки. Но тот ленивым, но ловким движением отвел руки пожилого мужчины и плечом слегка толкнул его. Пенсионер отлетел, неловко загребая руками и ногами, и рухнул на землю навзничь.

— Эй вы, козлы, — послышался окрик с другой стороны. Вся компания повернулась вновь. — Вы чо батю обижаете!

Со скамейки, противоположной той, на которой только что сидел старик с газетой, встал, шатаясь, работяга, замеченный Сориным в самом начале.

— Вы чо в натуре! Места нет, свои разборки делать?

— Усохни, — угрожающе сказал Толик, не отпуская при этом предплечья Сорина.

— Ах, усохни, — произнес работяга и, пошатываясь, приблизился к тройке бандитов Ермилова. — Ща я тебе усохну! — И медленно стал поднимать правую руку.

Толик выпустил Сорина и сильно влепил кулаком в физиономию мужичка. Вернее, думал, что влепил, поскольку работяга, с неожиданной для пьяного человека прытью, нырнул под кулак Толика, дернул снизу промазавшую руку бандита и так же резко выпрямился, оставляя за собой пролетевшее над головой и грузно плюхнувшееся на спину его тело.

— Ух, бля, — застонал приходящий в себя и пытающийся подняться с земли Толик.

— Лежать, — железным голосом крикнул работяга и выхватил из-под куртки пистолет Стечкина.

— Атас, подстава! — заорал стоящий справа от Павла и кинулся на бульвар.

Но далеко он убежать не успел, поскольку пенсионер, до того бесформенным кулем валявшийся на дорожке, вдруг проявил тоже недюжинную прыть и перекрестным движением ног, называемым в вольной борьбе «ножницами», сбил парня наземь.

— Суки, — заорал тот, кто бежал к выходу, и выхватил из-под кожаной куртки пистолет.

Пенсионер перекатился в сторону скамейки и в этот момент тоже достал из кармана маленький «ПМ». Зазвучали выстрелы, дальше все смешалось. Застывший посреди сквера Сорин видел, как юркий Токарев уже перепрыгивает через скамейку за спиной памятника Гоголю, как бандит, только что державший его за руку, корчится на земле, прижатый коленом работяги; как пенсионер, привстав на одно колено, пускает пулю за пулей в сторону бульвара, а оттуда, прячась то за стволом дерева, то за какими-то каменными тумбами, безостановочно палит молодой белобрысый бандюган. И вдруг тот, кто стоял посередине, толкнул Сорина к себе, развернул его и, обхватив левой рукой за горло, правой также выхватил ствол.

— Пушки на землю! — заорал он, придвигаясь спиной к памятнику. И пенсионер, и работяга на секунду остановились и обернулись в сторону Павла. — Вам этот дохляк нужен? — продолжил он, тыча пистолетом в бок Андрея. — Если не дадите уйти, я его завалю.

— Не дури, — крикнул пенсионер, переводя ствол на голову бандита, державшего Сорина. — Пусти парня — и можешь идти.

— Ага, поверил я тебе! — отвечал Паша.

— Да не нужен ты мне, дуй!

— Кореша пустите.

— Паша, не бросай, — заорал Толик с земли, пытаясь сбросить с себя мужика в нейлоне.

— Лежать, — произнес Ян (а это был именно он), коленом нажимая на горло поверженного бандюгана.

— Топай, топай, — продолжил пенсионер, держа на мушке подручного Ермилова. — Оставь Сорина здесь.

«Так, — отрешенно подумал Андрей. — И этот знает, как меня зовут. Похоже, моя известность достигла мировых пределов». Бандит, державший его за горло, на секунду задумался, остановился, потом крикнул: «Хорошо» — и с силой пнул Сорина. Сам же, укрывшись за спиной андреевского памятника, юркнул в какую-то щель среди веток и мгновенно исчез.

Андрей поднялся с колен в тот момент, когда к нему уже подходил мнимый пенсионер:

— Ну, здравствуйте!

— Здравствуйте, — ответил Сорин.

— Позвольте представиться: Василий Семенович Трегубец, следователь по особо важным делам.