Цена случайной ночи

— Задавайте.

— Почему вы так выступаете против того, чтобы Данила встречался с Ксенией?

— Вот вы о чем? — чуть усмехнулся Гладилин, приседая и переворачивая шампуры. — Понимаете… Он совсем забросил учебу. А сейчас такая трудная пора, у него напряженная программа. К тому же мы хотим перевести его учиться в Питер, а там более высокие требования. А он вместо этого постоянно мотается по каким-то тусовкам, гуляет, ходит по кафе.

— И виной этому Ксения?

— Ну, любовь, это понятно, — попытался добродушно улыбнуться Гладилин, но глаза его все равно оставались злыми, в них мелькало раздражение. — Но…

Не найдя, как продолжить мысль, он замахал фанерной дощечкой над углями и сосредоточился на процессе приготовления шашлыка. Выдержав таким образом полуминутную паузу, он наконец отложил дощечку в сторону и сказал:

— Да, ко всему прочему, Ксения не очень-то нам и нравилась. Девушка, как вам сказать… — Гладилин слегка замялся. — Тамара, нисколько не хочу сказать о ней плохо, женщина малоинтеллигентная и не привила в свое время дочери нужных качеств.

— Но вы же дружили, вместе проводили время, — вставила я.

— Да, — согласился Гладилин. — Но компания — это одно, а совместная жизнь — другое. Данила — другой человек, он гуманитарно развит, а Ксения так же, как и ее мама, к сожалению, более материально смотрит на жизнь.

— Ну вот и прекрасная пара, — тут же заметила я. — Один дополняет другого.

— Нет, — покачал головой Владимир Сергеевич. — Все же Даниле нужна другая девушка. Ксении, безусловно, сейчас тяжело, ей нужна поддержка, но… А почему это вас интересует? — внезапно сдвинул он брови.

— Просто потому, что обычно отцы более лояльно относятся к увлечениям сыновей, — ответила я. — Я бы еще поняла, если бы у вас была дочь. За девочек больше тревожатся.

— Не скажите, — возразил Владимир Сергеевич. — За таким, как Данила, нужен глаз да глаз.

— Да? — удивилась я. — А мне он кажется вполне самостоятельным, взрослым и серьезным человеком.

— Это он пыль в глаза пускает, — улыбнулся Гладилин. — А на самом деле шалопай шалопаем.

— А может быть, вы зря тревожитесь? Может быть, они и не поженятся, вы ведь этого боитесь?

— И этого, и того, что ребенка заведут раньше времени. Это, как вы понимаете, дело нехитрое.

Я пожала плечами. Вообще-то молодежь сейчас довольно образованна и в этих вопросах, наоборот, куда более осмотрительна, чем поколение того же Владимира Сергеевича. К тому же волков бояться — в лес не ходить. Так я и сказала Гладилину.

— Возможно, возможно, — кивал он, не глядя на меня, обратив свой взгляд вниз, на мангал. — Надо, наверное, чуть водой сбрызнуть, а то сейчас разгорится, и шашлык обуглится.

Я посмотрела туда же. Да, действительно, начало искрить, угли разгорались, и один из них уже вылетел из костра в сторону. Я обратила внимание на то, что Гладилин был обут всего лишь в сланцы и уголек упал прямо возле его ноги. Я хотела предупредить его, чтобы он держался в стороне, но вдруг, бросив повторный взгляд на его ноги, замерла. Некоторое время я не сводила с них глаз, а потом, круто развернувшись и ничего не объясняя Гладилину, быстро пошла к дому.

Владимир Сергеевич что-то крикнул мне вслед, но я не разобрала, поглощенная сделанным только что открытием. Данилу я нашла разговаривающим с матерью за домом. Мне довольно быстро удалось отвести его в сторону и продолжить разговор, прерванный появлением Владимира Сергеевича.

— Ну а ты сам как — собираешься восстанавливать отношения с Ксенией? — спросила я.

— Все-таки она вас просила со мной поговорить, — сделал окончательный вывод Данила. — Ну ладно, это не важно. Я же сказал ей, что хочу побыть один… А вообще… Мне тут бабка предлагает в Питер перевестись, в институт, через каких-то своих знакомых, и вроде как сама туда намылилась, что называется, на ПМЖ. Вначале, когда она об этом сказала, я и слушать не хотел, а теперь думаю: а что такого? В Питере лучше, пожалуй, будет. Бабка и денег обещала дать, она вроде дачу продавать собралась. Ксения, кстати, расстроилась очень, когда услышала про это, — усмехнулся он. — Наверное, сама уже рассчитывала на эту дачу. Ну вот, поеду, поживу… Если пойму, что не могу забыть Ксению, напишу ей или приеду, к себе позову. А если забуду вскоре — значит, не судьба, так тому и быть.

— А твой отец одобряет этот шаг с поездкой в Петербург? — спросила я.

— Да, очень, — тут же кивнул Данила. — Он прямо расцвел, когда бабка об этом заикнулась. Обрадовался, ухватился за это решение и теперь постоянно мне рассказывает, что это для меня очень хороший шанс. Хотя, мне кажется, он обрадовался из-за того, что мы с Ксенией видеться не будем.

— А вот скажи мне, он всегда так относился к вашим отношениям? Когда они, кстати, начались?

— Полгода назад, зимой, — ответил Данила, и в глазах его вдруг промелькнуло то, что я заметила у Ксении, когда она вспоминала о романтической ночи с Данилой на даче.

— А когда о них стало известно?