Цена случайной ночи

— Нет, нет… Конечно, не был. Но… почему вы так решили? Никогда Тамара об этом не говорила и даже не намекала! Это наверняка какая-то ошибка.

Никита Владимирович говорил горячо и убежденно, и я подумала, что вряд ли здесь что-нибудь для себя проясню. Тем более что в те годы он не был еще знаком с Тамарой Аркадьевной.

— Наверняка это ошибка, — повторил Костин.

— Вряд ли, — ответила я.

— Но кто?! Кто настоящий отец?

— У меня есть версия, но я пока воздержусь от комментариев, — сказала я. — Надо ее проверить. Поскольку вы ничего не знаете о жизни Тамары в тот период, то мне, следовательно, нужно обратиться к другим людям. Кстати, вы не знаете, кто это мог бы быть?

Костин задумался:

— Скорее всего, Гладилины… Вернее, скорее Владимир. Он знал тогда Тамару. Он был другом ее мужа, он и может что-нибудь рассказать.

«Владимир-то, конечно, может, — подумала я, — но он-то и является кандидатом номер один на отцовство».

— Родители у Тамары уже умерли, — продолжал рассуждать Костин. — Может быть, брат? Больше просто никто на ум не приходит. И что же, Ксения в курсе?

Я отрицательно покачала головой.

— Слава богу, нет, — тихо произнесла я.

— И не надо, — добавил Костин.

На этом наш разговор и закончился. Большего я все равно не могла узнать у Никиты Владимировича и поэтому поспешила созвониться с Георгием Аркадьевичем Шуваловым.

Меня по телефону «встретил» тот же женский голос, он слегка замешкался после того, как я представилась, но все же подозвал потом к трубке Георгия Аркадьевича. А спустя еще час я уже у себя дома принимала брата Шуваловой.

— Что, вы проверили мою версию и нашли нестыковки? — хмуро начал Георгий Аркадьевич. — Я с удовольствием могу развенчать их, потому что…

— Нет, меня интересует совсем другое, — прервала его я. — Скажите, у вашей сестры Тамары были добрачные связи? Вы что-нибудь знаете об этом?

Вопрос этот застал Георгия Аркадьевича, так же как и Костина, врасплох. Видимо, Тамара имела настолько другой имидж в глазах близких людей, что они никак не могли связать в своем сознании ее образ с моим вопросом.

— Да… Вроде бы нет, — обескураженно ответил Шувалов. — Но… тут такое дело, что… В общем, всякое, конечно, может быть… А что такое?

— Есть кое-что, — уклончиво ответила я. — Так, значит, вы не в курсе?

Шувалов некоторое время помедлил, потом неуверенно произнес:

— У меня было ощущение того, что она перед свадьбой как-то нервничала… Но я не придавал этому значения. К тому же сейчас сложно вспомнить все детали — столько времени прошло.

Я понимающе кивнула.

— Может, и был кто… Только я думаю, что вряд ли там была какая-то любовь, чувства, разлуки… Нет, этого, наверное, ничего не было.

— А кто был — вы не знаете? — еще раз спросила я. — Может быть, это был Гладилин?

— Гладилин? — поднял вверх брови Шувалов. — Нет, Гладилин — нет… Он был другом Дмитрия, нет, он не мог.

— Ну а, может быть, случайно? — продолжала настаивать я.

Георгий Аркадьевич находился в явном замешательстве.

— Насколько я знаю, Володя никогда не проявлял к Тамаре таких чувств, и… А что, собственно, произошло? Почему вы ворошите прошлое, причем в таком ракурсе, прямо скажем, для меня неожиданном?

— Похоже, это неожиданно почти для всех, — вздохнула я. — Вы извините, но всего я вам говорить не могу. Мне еще нужно выяснить детали. Скажите, вы не в курсе того, где проживают родственники умершего мужа вашей сестры?

— В общем, да, — ответил Шувалов. — Я не помню квартиры, но дом знаю. Мне просто нужно посмотреть в записной книжке, дома. У Димы родители, кстати, живы. Оба… Живут они вместе с дочерью, у них большая квартира, в центре, в «свече» на проспекте.

Этот дом знали в нашем городе многие. На центральном проспекте возвышался единственный в том районе многоэтажный дом, довольно уродливый и не гармонирующий со старинной застройкой. Его построили в семидесятых годах, официально для работников обкома и облисполкома — то есть для всякого рода «блататы». А на деле многие квартиры заняли представители торговой мафии.

— Я поняла, — сказала я. — Если вам нетрудно, перезвоните мне, пожалуйста, и сообщите точный их адрес. Мне нужно с ними встретиться.

— Пожалуйста, — в голосе Шувалова по-прежнему сквозили обескураженность и недоумение. — И что же, у вас больше нет ко мне вопросов?

— Пока нет, — ответила я, мысленно отметив, что алиби брата проверять еще раз нет никакого смысла и что вопросов по его собственной причастности к гибели сестры у меня действительно к нему не осталось.

Шувалов, уходя от меня в тот день, сделал попытку еще раз уточнить, с какой стати я интересуюсь делами прошлых лет и добрачными сексуальными приключениями его сестры. И еще раз отметил, что у Тамары отсутствовал ярко выраженный интерес к мужчинам и что на сексуально озабоченную девицу она никак не тянула. Добавил еще, что сам Дмитрий жаловался в приватной беседе с Георгием, что Тамара холодна как женщина. И, когда Шувалов уже открывал дверь, чтобы уйти, его неожиданно осенило:

— Вы хотите сказать, что Ксения — дочь Володи?