Цена сокровищ: Опасные тайны Китеж-града

Бардак начинался уже от входной двери. Дверцы гарнитура в прихожей были раскрыты, я бы сказал – демонстративно распахнуты, вещи сброшены с вешалок, выкинуты из шкафов и беспорядочно свалены на пол, обувь вынута из обувного шкафчика и разбросана по всему коридору. В зале картина дополнялась перевернутыми стульями, поднятыми с кресел и дивана подушками сидений, тремя незнакомыми мне мужчинами, в которых угадывались небольшие оперативные чины, которые все осматривали, фотографировали, замеряли и описывали, и мамой, сиротливо сидевшей на подлокотнике дивана и тихо всхлипывавшей от каждого звука. Увидев меня, она соскочила с места и бросилась меня обнимать и что-то причитать про мебель и паркет. Я осторожно ее отстранил – ну влез кто-то в квартиру, что я – первый? Меня больше беспокоила Анна Петровна, я оглянулся и нигде не увидел ее.

– Вы Игорь Сергеевич? – обратился ко мне молодой человек с острым веснушчатым лицом. – Лейтенант Иванов.

– А где Анна Петровна? – спросил я.

– Ее уже повезли в больницу, как-никак сотрясение мозга. По внешнему осмотру, говорят, незначительное, но, наверное, там сделают рентген. Вы не волнуйтесь, думаю, с нею все будет хорошо. Хотя, конечно, такие стрессы в ее возрасте…

– Как это случилось? – Что-то в картине происшествия смущало, но я пока еще не мог понять, что именно беспокоило меня.

– Пока у нас нет полного представления о случившемся, но в общих чертах можно восстановить очередность событий. – Оперуполномоченный посмотрел в свои записи. – Около двенадцати часов двое неизвестных вошли в подъезд, представились консьержке сотрудниками милиции, показав какие-то корочки, сказали, что у них есть ордер на обыск вашей квартиры, и попросили проводить их к вам. Консьержка сказала, что вы ушли еще в десять и дома никого нет, тогда они предупредили, что поднимутся на этаж и будут вас ждать около квартиры. Лиц она, конечно, не запомнила, судя по всему, старушка не на шутку перепугалась…

– Конечно, – немедленно встряла с комментариями мама, – вот была бы сегодня Глафира Игнатьевна, она бы сама за ними до квартиры поднялась, а прежде еще и в милицию позвонила и удостоверения проверила.

– Это правда. – Я кивнул удивленно приподнявшему брови лейтенанту. – Есть у нас такой персонаж, добровольный помощник милиции и родителей. Я не шучу – у нее редкая наблюдательность и для ее возраста невероятно цепкая память на все. Кстати, она там внизу мается от скуки, вы ее порасспрашивайте, у Глафиры Игнатьевны есть привычка наблюдать за всем, что происходит вокруг и около подъезда, из окна своей лоджии.

– Учту, – кивнул лейтенант и продолжил: – Далее все происходило примерно так: оказавшись на этаже, неизвестные, как я предполагаю, прозвонили квартиры соседей и, убедившись, что из них дома никого нет, на всякий случай позвонили и к вам. И тут их встретила ваша соседка, как я понял, она поливала цветы и у нее есть ключ от вашей квартиры (краем глаза я увидел, как неприязненная судорога пробежала по маминому лицу). Итак, она открыла дверь, неизвестные и ей тоже заморочили голову своими удостоверениями и ордером, прошли в квартиру, стали осматриваться, а Горчакова взялась звонить вам, чтобы предупредить. Дальше она ничего не помнит – получила удар по голове. Сколько она так лежала, не знает, но, судя по хронометражу, не менее получаса. Вполне достаточно, чтобы навести шмон по всей квартире.

– Шмон? – взвилась мама.

– Умоляю, – сердито обернулся я к ней, – не надо благородного филологического возмущения, ты слышишь эти слова каждый день в своих любимых сериалах.

– Да уж, эти сериалы, – многозначительно усмехнулся лейтенант, – в общем, когда Горчакова пришла в себя, она вызвала милицию, а дежурная, принявшая ее звонок, – уже «скорую помощь». Потом приехали мы, Горчакову при нас увезли в больницу, с ней поехал пожилой мужчина, как я понимаю, ваш отец. Им Горчакова тоже успела дозвониться.

А я поставил мобильный в бесшумный режим и даже ни разу не взглянул, звонил ли кто мне за время разговора с человеком из прокуратуры. Бедная наша Анечка!

– Вы не могли бы все здесь внимательно осмотреть и сказать, что пропало? – попросил лейтенант.

– Да как тут сразу это увидишь! – воскликнула мама. – Все раскидано, разворочено!

– Мне можно пройти в кабинет, в спальную? – Я сделал вид, что не услышал ее слов.

– Разумеется, это ваша квартира, – сказал лейтенант, – и вы нам очень поможете, если постараетесь сосредоточиться и ничего не пропустите.

Мне хватило самого беглого взгляда, чтобы понять – это не ограбление, это инсценировка. Бумаги на столе были не перерыты – просто сброшены, ноутбук даже не сдвинули с места. Для виду опрокинули стакан для карандашей и ручек, часть из них лежала на столе, часть рассыпалась по ковру. Несколько книг снято с полок, растрепано и брошено на паркет – типично для вандала, но не для грабителя.

– У вас в квартире есть сейф? Ценности? Где вы их храните? – Лейтенант наблюдал за мной, стоя в проеме двери в кабинет.