Цена сокровищ: Опасные тайны Китеж-града

– Какие ценности у одинокого ученого? – раздался мамин голос из-за спины оперуполномоченного. – Его книги и его мысли.

– Мама! – Я чувствовал, что начинаю терять терпение.

– Ну, – протянул лейтенант, – некоторые из этих книг – раритеты, не говоря уже о картинах. Я вижу три весьма неплохих и дорогих этюда маслом, да и рамы сами по себе уже антиквариат. Это передвижники?

– Да, – кивнул я, – приходилось сталкиваться?

– Разыскивать, – подтвердил лейтенант, – так что скажете?

Он мне понравился, не то что этот – следователь из прокуратуры. Стоп. Опер сказал, что псевдограбители предъявляли скорее всего фальшивые удостоверения. А я ведь так и не удосужился взглянуть на бумаги господина Парчевского. К тому же он обещал мне подписку о неразглашении, но никаких документов мы с ним не подписали. Неприятный холодок зигзагом скользнул по моей спине.

– Если честно, лейтенант, то сейчас я, пожалуй, соглашусь с матерью, мне понадобится время, чтобы во всем разобраться. Расставить вещи по местам, в моей квартире очень много мелких деталей, вполне возможно, что-то я пока просто не вижу из-за общего беспорядка. Вы дадите мне полдня, чтобы навести здесь порядок и определиться с пропажами, если они есть? А что до сейфа или ящика с драгоценностями, то их здесь нет и никогда не было, но картины, как вы сами видите, все на своих местах.

– Надо проверить столовое серебро, – обрадованная моим послушанием, снова вставила свою реплику мама.

– Еще коллекцию столетних вин и китайские вазы династии Мин. – Я увидел, как округлились ее глаза и поползли вверх брови лейтенанта. – Это шутка. Просто шутка.

– Что же, – опер покачал головой, – мы в квартире закончили, еще пройдем опросим соседей. Вот вам моя визитка, позвоните, когда закончите наведение порядка, хорошо? Мы оформим протокол и будем дальше разбираться в этом деле.

Нет никакого дела, хотел сказать я, но промолчал, мне самому еще стоило в этом убедиться. А пока сначала надо увезти отсюда маму и навестить Анну Петровну.

Я вышел в коридор проводить милицейских и соседей-понятых. Потом позвонил отцу. Он сказал, что уже собирается возвращаться, Аню положили в двухместную палату… «Почему? – нахмурился я. – У них что, не было люкса?» «Я предложил ей, – извиняющимся тоном объяснил отец, – но Аня сказала, что устала от одиночества в собственной квартире, так хотя бы в больнице с людьми пообщаться». «Глупости, – буркнул я, – это вечная ее щепетильность». «Я тоже так ей сказал, но ты же знаешь женщин, упрямство у них в характере, в общем, скоро буду, ждите меня».

Насчет упрямства так и есть. Выходя, я попросил маму ничего не трогать, вернувшись, застал ее за приборкой. Упираясь коленями, она вталкивала подушки сидений в углубление в диване, кресла уже стояли собранными. Я взял ее за руки и не без сопротивления увел на кухню. «Если хочешь помочь, сделай мне пару бутербродов и чаю». «Тебе с колбасой или сыром?» – Похоже, она с трудом сдерживала слезы. «Все вместе, а еще порежь помидор и положи лист салата». Мама открыла холодильник и, насупившись, начала доставать продукты. «Только бутерброды, никаких разговоров», – предупредил я, услышав, как она бормочет: «А все эта проклятая Анька, если бы она не была такой дурой, то не впустила бы в дом посторонних». «Они предъявили удостоверения», – заметил я. «По мне хоть сто таких удостоверений, я бы все равно не открыла», – парировала мама. И надо признаться, так оно и было бы – мама всегда отличалась подозрительностью и сомневалась буквально во всем и в каждом. Возможно, поэтому у нее особенно не было подруг, кроме разве что Глафиры, да и то я скорее отнес бы ее к категории верных холопов.

Наконец вернулся отец. Он позвонил из машины, не хотел подниматься. Я торопливо надкусил бутерброд и махнул маме – все, хватит страданий, пошли.

– Что-нибудь взяли? – спросил отец.

– Непохоже. – Я помог маме сесть на кресло рядом с водителем.

– Это никак не связано с тем, что случилось с Олегом? – Лучше бы он не задавал этого вопроса, потому что мама немедленно напряглась и выпытывающе впилась в меня взглядом.

– У тебя разыгралась фантазия? – отшутился я. – Ну залезли ребята в профессорскую квартиру, не думали, что дома кто-то есть. Напоролись и сбежали.

– С одной стороны, хорошо, что Аня оказалась у тебя в тот момент, – вздохнул отец, – с другой – сидела бы она лучше дома. Была бы сейчас здорова.

– Я тоже так говорю, – не удержалась от реплики мама, но мы оба пропустили ее пожелание мимо ушей.

Отец сказал, что заплатил за три дня. Я кивнул – не беспокойся, я съезжу в больницу, сделаю все, что надо, Анна Петровна не будет ни в чем нуждаться, пусть держат ее столько, сколько необходимо, лишь бы поправилась. А потом, наверное, отправлю ее в Геленджик, отдохнет у племянницы, придет в себя.

– Мы уже поехали или нет? – перебила меня мама, и я махнул им рукою – езжайте!