Цена соли

— Что? — Тереза посмотрела на нее и увидела, что та чуть улыбнулась.

— Хардж — тот мужчина, который не позволяет женщине войти в свою жизнь. А с другой стороны, твой друг Ричард, возможно, так никогда и не женится. Но Ричард получает удовольствие от мыслей, что он хочет жениться, — Кэрол окинула взглядом Терезу с головы до пят. — На не тех девушках, — добавила она. — Ты танцуешь, Тереза? Ты любишь танцевать?

Кэрол вдруг показалась холодной и язвительной, и от этого Тереза чуть не расплакалась.

— Нет, — ответила она.

«Не нужно было ей ничего рассказывать о Ричарде, — подумала Тереза, но что сделано, то сделано».

— Ты устала. Давай спать.

Кэрол привела ее в комнату, в которую в воскресенье заходил Хардж, и откинула покрывало на одной из кроватей. «Это, должно быть, комната Харджа», — подумала Тереза. Определенно, в комнате не было ничего, что намекало бы на детскую. Она подумала о вещах Ринди, которые из этой комнаты забрал Хардж, и представила, как Хардж сначала сам перебрался сюда из спальни, которую делил с Кэрол, затем позволил Ринди принести сюда ее вещи и хранил их здесь, отгородив себя и Ринди от Кэрол. Кэрол положила пижаму в ногах кровати.

— Тогда спокойной ночи, — сказала она в дверях. — С Рождеством. Что ты хочешь на Рождество?

Тереза неожиданно улыбнулась.

— Ничего.

В ту ночь ей снились птицы — ярко-красные птицы с удлиненными телами, похожие на фламинго, сполохами мечущиеся сквозь черный лес, выводящие на его фоне волнообразные узоры, красные росчерки, взлетающие и опадающие, словно их крики. Потом ее глаза открылись, и она и вправду услышала мягкий свист, который то нарастал, то угасал с дополнительной ноткой в конце, а на его фоне — настоящее слабое щебетание птиц. Окно светилось ярко серым. Свист раздался снова, как раз под самым окном, и Тереза поднялась с кровати. На подъездной дорожке стоял длинный, с открытым верхом, автомобиль, а в нем стояла женщина и насвистывала. Это было как в том белесом, размытым туманом по краям сне, который она видела.

Потом она услышала шепот Кэрол, так же ясно, как будто все трое находились вместе в одной комнате:

— Ты едешь спать или только встала?

Женщина в машине, стоя ногами на сиденье, ответила так же тихо:

— И то, и другое.

И Тереза услышала в этих словах клокотание сдерживаемого смеха и мгновенно прониклась к ней расположением.

— Покатаемся? — спросила женщина. Она смотрела на окно Кэрол и широко улыбалась. Тереза только что заметила эту улыбку.

— Ты с ума сошла, — прошептала Кэрол.

— Ты одна?

— Нет.

— О-о-о.

— Да все в порядке. Хочешь войти?

Женщина вышла из машины. Тереза подошла к двери комнаты и открыла ее. Кэрол как раз шла через холл, завязывая пояс халата.

— Прости, что я тебя разбудила, — сказала Кэрол. — Иди обратно в постель.

— Да ничего страшного. Можно я спущусь?

— Ну, конечно! — Кэрол вдруг улыбнулась. — Возьми халат в шкафу.

Тереза взяла халат. «Наверное, это халат Харджа», — подумала она и спустилась вниз.

— Кто наряжал елку? — спросила женщина. Они сидели в гостиной.

— Она, — Кэрол повернулась к Терезе. — Это Эбби. Эбби Герхард. Тереза Беливет.

— Здравствуйте, — сказала Эбби.

— Здравствуйте, — Тереза надеялась, что это и была пресловутая Эбби. Сейчас Эбби смотрела на нее с таким же радостным, даже скорее преувеличенным выражением веселого изумления, которое Тереза видела, когда та стояла в машине.

— Вы красиво наряжаете елку, — сказала ей Эбби.

— Мы прекратим говорить шепотом? — спросила Кэрол.

Эбби, согреваясь, потерла ладони друг о друга и пошла вслед за Кэрол в кухню.

— У тебя есть кофе, Кэрол?

Тереза стояла у кухонного стола, наблюдая за ними, чувствуя себя легко и свободно, потому что Эбби больше не обращала на нее никакого внимания, только сняла пальто и стала помогать Кэрол с кофе. Под фиолетовым вязаным костюмом фигура Эбби выглядела совершенно ровной и округлой, без всякого перехода от талии к бедрам. Ее руки были немного неуклюжими, заметила Тереза, а ноги полностью лишены грации и изящества Кэрол. Она выглядела старше, чем Кэрол — две морщины тянулись через ее лоб и глубоко врезались в кожу, когда она смеялась, а сильно изогнутые брови устремлялись вверх. И она, и Кэрол сейчас смеялись, пока готовили кофе и выжимали апельсиновый сок, перебрасываясь короткими фразами ни о чем, или о чем-то неважном, и уследить за их беседой было невозможно. Кроме внезапной реплики Эбби:

— Ну и, — она выловила косточку из последнего стакана апельсинового сока и небрежно вытерла палец о свою одежду — как поживает старина Хардж?

— Все так же, — ответила Кэрол. Кэрол что-то искала в холодильнике и, засмотревшись на нее, Тереза прослушала все, что сказала в ответ Эбби, или, может быть, это были очередные отрывочные фразы, которые только Кэрол и поняла, но они заставили Кэрол выпрямиться и засмеяться, неожиданно и громко, отчего все ее лицо изменилось. И Тереза подумала с внезапной завистью, что она не могла заставить Кэрол вот так засмеяться, а Эбби могла.

— Я ему об этом непременно расскажу, — сказала Кэрол. — Не смогу удержаться.

Это было что-то о карманном ножичке бойскаута для Харджа.