Цена спокойствия

— Хм. Веня… слышал я о нём. Свободный и очень наглый. Давно на него наша братия облизывается, даже соглашения заключают, кто первый поймает. Целая охота. Кому он достанется, тот над остальными поглумиться сможет. А Веня всё бегает. Молодчина. Вот только недолго ему осталось, рано или поздно кто-нибудь подомнёт.

— И вы тоже хотите его в услужение?

— Зачем он мне? — фыркнул старичок. — От него пользы, как от худого ведра. Да и не неволю я никого, всё на добровольных началах. Ну да ладно. Хватит о нём. Говорите, помощь вам надобна?

Глава 9.2

Боровой театрально задумался, даже бороду вытащил из-за пояса и принялся её переплетать. Приреченцы терпеливо ждали, переглядываясь.

— Негоже деток из семьи вырывать, — заговорил старик наконец, — плохо чёрт поступил, да. Многие со мной не согласятся, но я малышей люблю. От них в лесу звонко и радостно делается. Правда, без пригляду они дел нехороших могут натворить, но это лишь по недомыслию. Пару раз припугнуть, дорогу домой запутать, вместо белого поганку подсунуть, и всё, больше не бедокурят. Конечно, не все до хаты добираются после такого, ну так и нечего малым да неразумным в одиночку по грибы ходить. А скажи, мил человек, как твоя кровиночка себя в лесу ведёт, как грибочки собирает?

Максима передёрнуло от методов «воспитания» Высшего, но вида он не подал:

— Ножом срезает, чтобы грибницу не портить, слишком мелкие и крупные не трогает. Ядовитые стороной обходит. Мы с супругой учим наших детей уважать лес и его дары.

— А и правильно, а и молодцы. А сами как? — Боровой посмотрел на Славу. — Вот ты, добрый молодец. Видно, что шумный и несурьёзный. Как у тебя с лесом?

— А чего это сразу несерьёзный? — возмутился Коваль. Маринин тычок в бок он проигнорировал. — И вообще, если все будут серьёзные, скиснем раньше времени. Я, между прочим, много лет в одиночку по Выраю хожу, мозгов выживать хватает как-то. А серьёзным на пенсии стану.

— Ой, не трещи, — скривился дедок. — Пошутковать нельзя, ишь, обидчивый. Твой рисунок на плече мешает маленько, но кое-что вижу. Например, что у тебя внутри на самом деле. Но ты не боись, маска балагура ко многим лицам пристала, это в человечьей природе. Только непонятно, для чего она. То ли врагов обманывать, то ли друзей… то ли себя самого. Ты как-нибудь сними масочку, удиви народ. С уважением глядеть начнут. Так как — в лесу хорошо себя ведёшь?

— Нормально, — грубо ответил Вячеслав. — Не мусорю, горящие костры без присмотра не оставляю…

— А грибы, грибы как?

— Как и со всем остальным, культурно и вежливо! — рявкнул Слава. — Я ж не варвар. Слушай, дед, не парь нам мозги. Или помогай, или мы сваливаем. Нам малую вытаскивать надо.

Коваль облокотился было на ближайший мухомор, но отскочил, потирая наколку. Взглядом, которым он наградил нечисть, можно было убить. А Боровой словно забыл о существовании искателя.

— И ты, волхвица. Что скажешь?

— Не волнуйтесь, дедушка. И я аккуратная. Правда, грибы для пропитания почти не собираю, в основном ядовитые, для работы. Но уверяю, очень бережно.

Боровой хитро прищурился:

— Я вам верю. И помогу. После испытания.

Максим вздохнул. Он и не ждал, что потустороннее существо окажется бескорыстным и человеколюбивым. Но надеялся, что всё обойдётся кровью, причём малой, в количестве одной-двух пробирок. Биолог знал, что есть особо затейливые Высшие, которые заставляют людей выполнять смертельно опасные или унизительные задания в обмен на помощь, но в Приречье с такими ещё ни разу не сотрудничали.

— Что вы хотите?

— Ой, ничего такого! — замахал руками Боровой. — Скучно нам здесь. Мне и моим подопечным. Хотим развлечься.

* * *

— Андреич, если ты кому-нибудь когда-нибудь расскажешь…

— Спокойно, Коваль. Мне тоже это не в удовольствие.

— Но-но, лошадки, молчать!

Слава стиснул зубы, едва ездок ударил его пятками по бокам, и решил, что когда-нибудь обязательно отомстит всей боровичковой братии. Но вслух ничего не сказал.

Испытание оказалось, мягко говоря, идиотским. Боровой заявил, что приреченцы должны доказать свою лояльность. И теперь они, выполняя роли ездовых животных, стояли на четвереньках, а на спинах у них сидели довольные боровички. Хорошо хоть, сбруя отсутствовала, никаких уздечек и подпруг, лишь хлысты в руках нечистиков да острые шпоры, которые на лаптях смотрелись дико.

А Сычкова исчезла — Боровой отправил её неведомо куда, уверив мужчин, что с их подругой ничего плохого не случится. Если, конечно, она не ошибётся, выполняя своё задание.

— Ничего, Славка. Пять минут позора, и больше не придётся ходить по Выраю вслепую. Ты же знаешь, договор нечисть выполняет нерушимо. К тому же наш любитель грибов не злобный.

— Ага, не злобный…

— Я сказал, молчать! — шпоры снова впились в тело.

— Слышь ты, нечисть поганая. Я же специально медленно побегу.

— Ишь, напугал! А я тебя плёточкой…

— Да плевать. Ты про метод кнута и пряника слышал? Так вот — я сладкое люблю, а кнут не то, чтобы очень. Может и ответка прилететь, ты к этому готов, низкорослик?

Наездник прекратил ёрзать и даже словно меньше весить стал.