Цена свободы

Наконец, парень достиг своей цели. Прямо перед ним зависла в пустоте одинокая дверь, вокруг которой суетились темные силуэты «почетного караула» местного бога. Как и все в этом мире, существа просто не могли стоять смирно у дверей. Они были вынуждены постоянно перемещаться, менять свои формы, иногда буквально растекаясь странной черной жижей у порога.

Дверь была довольно обычной. Такую дверь можно встретить в любом жилом доме людей. При этом, она, казалось, никуда не вела, а просто висела в воздухе. Было неважно, с какой стороны ее открывать. Сергей подошел и повернул ручку. Раскрывшись, дверь впустила его в совершенно другое пространство. Это вовсе не был величественный замок, как у Смерти или Жизни. Собственно, обиталище Хаоса было самой обычной квартирой. Ковры на полу, стены с картинами на них, диван, кресла, журнальный столик.

Урташ сидел в кресле, задумчиво рассматривая граненный стакан с прозрачной жидкостью в нем.

— Почему ты меня отозвал? Я еще не закончил ее обучение! — если бы кто-то увидел, что Сергей осмелился так обращаться к своему Господину, то, наверное, сошел бы с ума от иррациональной картины. Слабый раб позволил себе такую фамильярность к самой пугающей сущности Мироздания!

Но здесь они были только вдвоем. И воплощенный Хаос явно не был против подобного отношения. Более того, Сергей был его единственной отдушиной в этом мире. Мире, который бог одновременно любил и ненавидел.

— Я ошибся, — Урташ поставил стакан на стеклянный журнальный столик, после чего задумчиво скрестил пальцы рук, подперев ими подбородок. В данный момент он находился в человеческом облике, и только залитые Тьмой глаза с вытянутым ромбическим чуть сияющим зрачком выдавали его истинную сущность.

— Ошибся? – такое признание от подобного существа могли породить изумленную бурю в духовных мирах, но Сергей лучше кого бы то ни было знал, что его хозяин был больше похож на людей, чем на других богов. Он мог любить, ненавидеть, расстраиваться и ошибаться.

— С первого моего шага эти ребята движутся совершенно не теми путями, которые я им прокладываю. Хотел отправить парня к светлым, а тот, в итоге, превратился в убийцу-антимага. Наргот… О нем вообще можно не говорить. Он творит полнейшую ерунду. Не смог договориться с носителем, начав ей противостоять, из-за чего сильно замедлил свое развитие и начал балансировать на грани саморазрушения!

— Он бывший демон, в конце концов, он не похож на тебя, – улыбнулся Сергей. – Ему крайне сложно понять эмоции людей.

– Знаю. Но все же, как можно быть таким тупым? До сих пор не понял моего замысла!

— Тебя крайне трудно понять, – Сергей спокойно сел в кресло напротив своего хозяина. Его взгляд на миг задержался на стакане. Парень не мог не ощущать отвращения к его содержимому. И у него для этого были веские основания! — Так почему ты все же меня отозвал?

— Я же сказал, что ошибся! Наргот больше не тварь Хаоса. Он подвергся изменениям во время попытки слияния с Бездной, но пока еще не понял этого. Теперь моя Первостихия для него не будет полезна. Скорее наоборот, учитывая взаимное неприятие Бездны и Хаоса. Ему придется самостоятельно понять эту разницу и начать действовать в соответствии с ней.

— Бедный Наргот. Если даже ты не сразу все понял, то что говорить о нем?

Сергей весело рассмеялся. Они с бывшим предателем никогда не ладили. Конечно, он, по-своему, тоже однажды предал Урташа. Но это были совершенно разные ситуации.

-- Не нужно его недооценивать, – произнес бог. – В конце концов, Наргот – самая древняя сущность из всех, кого я знаю в Мироздании. Он даже немного старше моих сестер. Хоть его личность сейчас неполноценна, он рано или поздно сможет прийти к тем же выводам, что и я. Мне пришлось отправить девочку к светлым. Ангельская цепь – мощный светлый артефакт, он на какое-то время сможет стабилизировать ее душу, что даст Нарготу чуть больше времени. Увы, я больше ничем не могу ему помочь. Мое прямое вмешательство только причинит больше вреда. Да и Азигайль не поймет... Давай выпьем?

Рядом со стаканом Урташа возник еще один стакан. Бог лично налил в него прозрачную жидкость из стоящего под столом графина.

– Нет!