Цена твоего молчания (СИ)

Честно говоря, если бы не стол между нами, не знаю, что бы было. Хотелось задушить этого придурка голыми руками. Вовка целыми днями носился поди, как ошпаренный, пытаясь найти деньги, а этот дебил свято уверен, что так и надо! Тоже мне, небритая принцесса!

— В конце концов, почки у вас стоят одинаково, если уж на то пошло, — судя по лицу Пашки, такого членовредительства он от меня не ожидал. А я вспомнила еще одно, — или ты надеешься, что он продаст мотоцикл?

— Не продаст, — выдавил бывший друг, складывая на груди руки, — отказался продавать.

— И правильно сделал! С чего вдруг? — кивнула я, повторяя позу парня. — В конце концов, это не он гоняет, нажравшись дешевых коктейлей, по ночному городу!

— Ты не понимаешь!

— Не понимаю, ты прав, — развела я руками, хмыкнув, — я вообще тебя последние месяцы не понимаю! В тебя будто вселился другой человек! Мой лучший друг Пашка никогда бы такого не сделал! А уж если бы сделал, то точно придумал бы, как исправить! Нашел бы способ! Альтернативу!

— Я и нашел ее! Нашел! — выкрикнул парень так громко, что я осеклась. С недоверием уставилась на него, тяжело дышащего, взмокшего, озлобленного. Чувствуя, как неожиданно засосало под ложечкой.

— Серьезно? — переспросила, не уверенная, что мне не послышалось. Ведь если так, то в чем проблема теперь? И почему не сказал раньше?

И от этого стало совсем не по себе.

— Ту вечеринку, куда вы так не вовремя заявились, устроил я! И только с одной целью, — Вовка с трудом сглотнул, а потом, схватив продолжавший одиноко стоять на столе стакан, допил залпом оставшуюся в нем воду, — уговорить Енота дать мне отсрочку. Я хотел потянуть время, а там бы что-нибудь наверняка придумал. А он… он сказал, что ему не нужны деньги…

Пауза, а я готова взвыть. Я не обольщалась насчет урода Борщевского, ничего хорошего он придумать не мог. Но тяжелое молчание Пашки доводило до истерики, превращая ожидание в пытку.

— Пашка, твою мать, не томи! — не выдерживаю первой, а парень отводит глаза, продолжая сжимать стакан в руках.

— Он хочет тебя, Насть, — пауза, в течение которой я пытаюсь осознать услышанное. Но в голове начинает шуметь, а слова Пашки доносятся словно сквозь вату, — точнее, твои фото. Он готов обменять расписку с долгом на десять твоих фотографий.

Я шокирована?

Нет. Я в полном ауте. И это именно в тот момент, когда мне почти удалось поверить, что теперь Борщевский от меня отстал и больше не сможет преследовать! Что теперь меня есть кому защитить! И лишь в очередной раз убедилась, насколько хитер и изворотлив бывший одноклассник. И что не перед чем не остановится, чтобы получить свое…

Что ж, теперь понятно, зачем ему был нужен Пашка…

И то, зачем он позволил пьяному парню сесть за руль своей дорогой машины…

Звиздец…

Хотя…слабая надежда трепыхнулась где-то на периферии, заставив разлепить пересохшие враз губы.

— Просто фотографии? Зачем? — тихо, почти шепотом, но в квартире так тихо, что слышно тиканье часов в большой комнате, — неужели больше любоваться не на кого?

— Не просто, Насть, — Паша так и не поднял глаза, нервно переступив с ноги на ногу, — он хочет обнаженные фото… Чтобы все было видно… И обязательно в разных ракурсах…

Я начала задыхаться. Хватала воздух открытым ртом, прижав ладони к шее, и чувствовала, как начинает темнеть в глазах…

Это было слишком страшно, чтобы оказаться правдой… слишком…

— Либо это, либо он подаст на меня в суд, — добавил парень, продолжая мучить несчастный стакан, — а это будет настоящий кошмар.

— То есть это — ненастоящий? — потрясенно прошептала я, не оценив приоритеты друга.

— Половина квартиры оформлена на меня. И мама, — он снова с трудом сглотнул, — мама не должна узнать. Она в больнице с угрозой выкидыша. Суд ее добьет окончательно…

Мне казалось, что я тону в чем-то вязком, захлебываясь на редкость гадливой жижей. Как такое могло случиться? Как я вообще оказалась втянута во все это? Неужели вся моя вина в том, что я родилась в одном городе с Енотом? Или в том, что не остановила Пашку вовремя, полностью забыв о нем, когда влюбилась в его брата? Но что это за жизнь, в которой я должна контролировать взрослых самостоятельных людей в их поступках и решениях? Что за детский сад с группой особо одаренных?

Вот только реальность сложилась именно так. Собрав воедино несколько людей и обстоятельств. И наплевать, что участие принимали не все… Расплата настигла почему-то коллективно.

Я молчала, впав в какой-то своеобразный транс. Покачиваясь с пятки на носок и обратно, уставившись в одну точку — на маленький скол в уголке стола. Пытаясь собрать разбегающиеся муравьями мысли и избавиться от тошнотворного чувства безысходности внутри. Но ничего не получалось. О том, чтобы выполнить требование Енота, даже думать не хотела. Это было абсолютно неприемлемо. Понимание того, что эти фото станут прямым билетом в его постель на неопределенное время, пришло едва ли не быстрее, чем замолчал Пашка. Но осознание последствий для тети Светы…

А ведь Вовка что-то говорил о ней. Вскользь, но все же. А я забыла переспросить…

Вовка…

Радостный, пожимающий руку Еноту…