Цена твоего молчания (СИ)

Енот улыбался во все зубы, придерживая одной рукой за талию ту самую пышногрудую блонди, что я видела рядом с ним в последнюю нашу встречу. Только на этот раз юбку сменили облегающие джинсы, но глубина выреза на тонком джемпере под расстегнутой курткой с лихвой компенсировала этот момент. С ними подошел еще один парень — невысокий, бритый налысо качок в черном спортивном костюме, тоже знакомый мне, как представитель «свиты» Енота. Он держал в руках большой полиэтиленовый пакет, выразительно брякавший стеклянным содержимым, которое, по легкому кивку Борщевского, принялся споро расставлять на столе перед ребятами.

Две бутылки дорогого виски и еще три кока-колы — бывший одноклассник расщедрился, как никогда. Странно, я не помнила за ним подобных порывов, но ребята радостно зашумели в предвкушении, сменившем настороженность появлением незнакомых людей. Только винить их было не в чем — узнать гнилую натуру Енота они еще не успели, да и вряд ли им это вообще грозит. Почему-то я была твердо уверена, что Борщевский явился сюда не за шашлыками. И уж точно не за студенческими посиделками на даче — в список его развлечений входили куда более экстремальные вещи…

Пашка направился к вновь прибывшим, бросив мне напоследок виноватый взгляд. Но что это меняло? Абсолютно ничего! Злость с обидой, клубившиеся в груди темной массой, настойчиво требовали выхода, мешая спокойно дышать. А широкая улыбка на лице друга, который на правах хозяина представлял Енота с компанией своим друзьям, бесила меня еще сильнее.

Как он мог? Зачем?

Пашка прекрасно знал о моем отношении к Борщевскому. Вкратце я ему рассказывала о нескольких наших встречах с этим недоделанным хлыщом в стенах родного университета, но, правда, никогда не доходила до подробностей. Да и самую главную причину моей ненависти с бывшему однокласснику тоже не рассказывала… сначала не хотела вспоминать, а потом… тоже не хотела. Незачем. Даже наша дружба имеет свои границы.

Друг сочувствовал, и я и подумать не могла, что он решит провернуть такое!

Я отступала медленно, все дальше в тень, отчаянно надеясь, что меня никто не заметит. Уйду подальше, отдышусь, и придумаю, как вести себя дальше. Шаг…еще шаг…

Но удача определенно отвернулась от меня сегодня.

Потому что я вряд ли отошла больше, чем на три метра, когда Енот повернулся и, понимающе усмехнувшись, мне подмигнул.

— Насть, ты чего там мерзнешь? — и такая радость на лице, словно и не было между нами ничего, — давай к нам! Выпьем с тобой на брудершафт, я давно мечтал! Поговорим, расслабимся! Пойдем!

Останавливаюсь резко, будто налетаю спиной на невидимую стену. Не из-за предложения — само собой, пить с Борщевским не стану даже под пытками. А из-за чересчур веселого Пашки, который тоже оборачивается и уверенно машет мне рукой, приглашая к столу.

И это выводит меня из себя окончательно.

Я подлетаю к другу в доли секунды, еле сдерживаясь, чтобы не ляпнуть что-то матом и при всех. Совсем неласково, но до предела красноречиво, хватаю его за локоть и тащу в сторону дома. Не давая даже шанса вырваться и не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих. И стараясь даже краем глаза не смотреть на Борщевского с его прихлебалами.

— Настя! Настя, стой! — Пашка упирается и останавливает меня в тот момент, когда крыльцо дома остается за нашими спинами. Вряд ли больше, чем в десятке метров, но все же. Я бы хотела отойти еще дальше, чтобы даже любопытные взгляды нас не достигали, но друг категорически отказывается подчиниться, разворачивая меня к себе лицом, — что на тебя нашло?

— Это ты серьезно? Ты, правда, не догадываешься? — злость клокочет в горле, но я из последних сил стараюсь «фильтровать» слова.

— Нет, — качает головой рыжий, я у меня кулаки сжимаются сами собой, — ты вообще сегодня странно себя ведешь…

— Ага, это я странная, — перебиваю я его, выдергивая руку из теплых пальцев, — и это вовсе не из-за того, что лучший друг мне бездарно соврал! Какого черта, Пашка? Нафига ты притащил этого урода? Ты же знал, насколько я его терпеть не могу! Я же тебе рассказывала!

— Брось, Настя, — качает головой парень, нервно почесав затылок, — ну что там такого случилось? Подумаешь, пошутил неудачно пару раз, а ты обиделась!

— Неудачно пошутил? — голос взлетел на две октавы, а затем сорвался от переполняющих меня эмоций. В голосе рыжего было столько пренебрежения к моим претензиям, что к глазам подкатили слезы, но я только крепче сжала кулаки в попытке отвлечься, — да что ты знаешь вообще…

— Да все я знаю, — отмахнулся друг, пожав плечами, отчего у меня на пару секунд пропал дар речи, — Егор рассказал. Ничего криминального же, просто небольшое недопонимание…

— Егор рассказал, — цежу сквозь зубы в крайнем бешенстве, — какая прелесть! Теперь его слова куда правдивей моих? Так? И давно он для тебя Егор? Пашка, включи наконец-то мозг! Ты вспомни, как он относился к тебе в школе! И дня не проходило, чтобы этот мудак не сказал или не сделал какую-нибудь гадость! А как он издевался над тобой на физкультуре? Ты все забыл?