Цена твоей беременности

Мне изначально не понравилось предложение Анастасии отобедать, причем не только с ней, но и с ее мужем и сыном. Я не хотела идти, но в то же время не хотела обидеть Настю, которая видела во мне свою дочь. Она выглядела невероятно счастливой, когда Воскресенский согласился пойти на ланч, и я не имела права отнимать у нее это призрачное счастье.

Впрочем, мое предчувствие меня не подвело: я сразу же не понравилась мужу Насти. Статный мужчина с заметной сединой в некогда чернильно-черных волосах встретил меня колючим взглядом и с усмешкой. Конечно, я не миллион долларов и не крупный контракт, чтобы всем нравиться, но никто ранее откровенно не показывал мне свою неприязнь. К тому же, Леша, сын Калининых, попал в пробку и несколько опаздывал, и все внимание собравшихся было направлено на меня.

— На кого вы учились, Аделия? — задал следующий вопрос Борис Калинин, так пристально каждый раз разглядывая меня, что становится непосебе. Он будто пытался залезть в душу и найти хоть одну ложь в моих словах, потому бтл метко, тщательно подбирая следующий удар.

Я снова с надеждой посмотрела на босса, но не дождавшись от него помощи, растянула губы в улыбке и пролепетала:

— На менеджера.

— И кто же платил за ваше обучение? — с презрительными нотками спросил муж Насти, кривя губы. — Жизнь и учеба в столице — несколько непосильные финансовые траты для простой деревенской девушки. Может, вам… помогли?

— Боря! — прошипела Калинина, перебивая его, но я ведь не первый год живу — поняла намек. И такое чувство… Словно помоями окатили. Мерзко, больно и так горько.

— Если я услышу еще хоть один гнусный намек от вас, Борис, по отношению к моей невесте в подобном ключе, то я за себя не ручаюсь, — ледяным тоном вдруг отрезал Воскресенский. — Аделия здесь только ради вашей жены, но даже хорошие отношения с ней не означают, что я готов терпеть хамство, направленное на мою женщину.

Он перевел взгляд на меня и уже мягче произнес:

— Мы уходим, допивай свой чай.

Я на миг прикусила губы, чтобы не расплакаться от этой ситуации и еще от облегчения. Я думала, что одна, но… Пускай его слова лживы, но ведь глаза не врут? В них сегодня читались искренность и ярость, смешанная с заботой.

— Нет-нет, все в порядке, Дима, — поспешно ответила, почему-то взяв его за руку, и повернулась к Калинину: — Борис Николаевич, я поступила на бюджетное место, поэтому оплачивать университет самой мне не пришлось. Помощи просить, к счастью, тоже. Что-то еще?

Мужчина, все время взиравший на нас с полуулыбкой, покачал головой и внезапно совершенно серьезно обратился ко мне:

— Прошу прощения за бестактность, Аделия. Был не прав. Надеюсь, мы забудем об этом инциденте и продолжим беседу? Вот и Леша, наконец, до нас доехал.

Я машинально повернулась в сторону входа и замерла, не в силах справиться с нахлынувшими воспоминаниями.

Всю жизнь я чувствовала себя чужой. Нет, мама меня любила — тихо, молча, не словами, но действиями, только… Я была темной вороной среди светловолосых родни. У мамочки глаза были светло-синие, словно весеннее небо, а у отца — серые, стального оттенка, пока мои — зеленые. Соседки, заядлые сплетницы, шептались каждый день, о том, что мама меня нагуляла, ведь папа долгое время работал в Москве и приехал уже после моего рождения. Поэтому-то, по их словам, я болезлая, раз из-за моего здоровья наша семья пять лет жила в еще большей глуши, чем наша деревня.

К чему я веду?

Алексей Калинин оказался русоволосым парнем немногим старше меня, с синими, будто море, глазами и яркой, делающей его лицо светлым, улыбкой. Я бы не сказала, что он имел идеальную внешность, но его харизма… Одним взглядом — не изучающим и пристальным, а любопытным и простым, он уже располагал к себе. Я помнила, что Леша — приемный, но в глазах Насти и Бориса читалась такая искренняя любовь и гордость, что я еле сдержала слезы. Они приняли не своего ребенка и невероятно его любят, а мои родители…

— Лешик, мог бы и через год притоптать, — с улыбкой пожурила сына Анастасия, приподнявшись, чтобы обнять его.

— Прости, мама, — парень обнял ее в ответ, а затем обратился к Воскресенскому: — Прошу прощения, Дима, что заставил ждать.

Алексей протянул боссу ладонь, и они обменялись рукопожатиями.

— Все в порядке, — спокойно отозвался Дмитрий Сергеевич. — Кстати, знакомься, моя невеста….

— Аделия? — с улыбкой спросил сын Калин ных и, заметив мое удивление, объяснил: — Мне вчера мама все уши прожужжала о том, какой я балбес, раз не успел с вами познакомиться.

— Я не говорила такого! — возмутилась Настя.

— Но ты это имела в виду, — весело парировал он и снова повернулся ко мне: — А я Леша, очень рад знакомству.

То напряжение, что царило за столом, полностью испарилось: то ли это слова Воскресенского так подействовали, то ли я прошла тест, так сказать, на вшивость от мужи Анастасии, но Борис больше не пытался меня задеть. К тому же, Леша разряжал атмосферу шутками и забавными историями. Правда, одна шутка не особо удалась:

— А ты мне нравишься, Аделька, — вдруг заявил он.