Цена твоей беременности

— Или же, — его пальцы переместились на мою шею, и я судорожно вдохнула ставший обжигающим воздух. Либо это его дыхание?.. — Или же я могу перекинуть галстук через твою шею и тянуть каждый, когда наконец-то буду в тебе. Как тебе эта идея?

— Я… я… мне надо… — я попыталась оттолкнуть Дмитрия, но он снова сжал мои руки, теперь уже одной ладонью, а другой приподнял мое лицо, чтобы не отворачивалась.

Я хотела зажмуриться, но не смогла, завороженная его глазами — сейчас стальной цвет потемнел, будто грозовое облако. И его взгляд… Я поняла, что такое желание. Я поняла, как это — хотеть кого-то. И, наконец, я поняла, каково это — быть желанной.

Его взгляд обжигал, касался внезапно обнаженных нерв, а ещё… чего-то, что я не могла распознать, но мне стало очень приятно.

— Ты права, — принял за свое мое молчание босс. — Лучше он будет смотреться между твоих ног.

О, Господи!

От его наглых, неправильных и порочных слов у меня теплеет в низу живота, пульсирует, тянет, в ожидании чего-то пока неведомого мне. От этого приятного напряжения мне немного больно, и я сжимаю колени, чтобы не чувствовать. Чтобы хоть как-то уменьшить охватившее меня жаркое томление.

— А ткань галстука гладкая, как твоя нежная кожа там, мышка. Тебе понравится, как он будет скользить по твоим складочкам.

— Прекратите! — просьба прозвучала откровенно жалко. — Хватит…

— Хватит, — согласился Воскресенский, — иначе я нахрен опоздаю.

Я выдохнула с облегчением — меня сейчас отпустят и свалят куда-нибудь, но не тут-то было — мужчина вдруг набросился на мои губы, впиваясь в них страстным, жарким поцелуем. Резким, жадным и совершенно диким, вторгаясь в мой приоткрытый от удивления рот бесстыжим языком и настигая мой собственный язык.

Боже, я честно держалась, но едва слышный стон вырвался сам. Вырвался, а Дмитрий, будто голодный зверь, выпил его, проглотил, чтобы вырвать из моих губ следующий. Он воровал мой воздух, а взамен выдыхал мне свой — отравленный, терпкий, со вкусом ментола и… самый вкусный. Его дыхание — яд, но я не могу не вдохнуть его. Иначе задохнусь. Иначе перестану быть.

Все закончилось так же стремительно, как и началось. Дмитрий оторвался от меня, тяжело дыша и с потемневшим взглядом, и уткнулся лбом в мое плечо.

— Ты вкусно пахнешь, — тихо сказал он.

Что?..

Я просто не успеваю за ним — настолько быстро у него меняется состояние.

— Вы опаздывали, — решилась напомнить я, пытаясь успокоить зашкаливающий пульс. Только от поцелуя у меня уже бешено билось сердце!

— Ты, — поправил меня мужчина, легко касаясь моих волос. Бережно, чуть ли не нежно. Но всю прелесть от осознания босс убил еще в зачатке следующей фразой: — Я не любитель ролевых игр, так что меня твои "выканья" нервируют, а не возбуждают.

— Отпустите! — зло потребовала я. — Сейчас же!

— Отпущу, — мягко кивнул Дмитрий Сергеевич и жестко завершил: — Когда скорректируешь обращение.

Чуть ли не скрипя зубами от злости, произнесла:

— Я хочу подняться в свою комнату, а тебе стоит поторопиться.

— Отлично, — улыбнувшись, он ослабил хватку, и я вырвалась из кольца его рук, а затем и вовсе убежала под тихий смех Воскресенского наверх — хватит с меня приключений.

Глава 17. Помощь

Я долго ходила по огромной квартире и не могла найти себе занятие. Посмотреть телевизор? Что я там увижу, кроме иллюзий? Принять ванну? Не факт, что не заявится Воскресенский, которому я вдруг очень понадоблюсь.

Сегодня я поняла, как себя чувствует птица, заключенная в клетку. Если у тебя нет крыльев, ты смиришься с тем, что не дано постичь небесные просторы, а если крылья есть, но нет возможности взметнуть к облакам — это уже похуже пытки.

Потоптавшись в библиотеке, которая оказалась просто огромной, и не найдя ни одной захватывающей книги, я решила пойти и посмотреть на злосчастный балкон. С пятнадцатого этажа, наверное, должен открываться невероятный вид.

Да, действительно, пейзаж был потрясающий, но… Мое внимание сразу привлекла собака — большая, скорее всего, дог. Она полулежала рядом с клумбой, странно подергивая ногой. Я больше получаса сидела, наблюдая за ней, но дог никуда не собирался уходить и даже менять позу. С ней точно что-то не так…

Пытаясь прогнать проснувшуюся совесть, я поплелась из лоджии на кухню за чаем. Собака однозначно чья-то, просто хозяин отошел, а животное преданно ждет. И вообще, этот жилой комплекс полностью закрыт и дворовые собаки, тем более такие большие, вряд ли смогут перелезть под ограждением. Или… Ворота. Они ведь открываются, когда въезжают машины, и собака вполне способна проскользнуть. Отмахнуться от назойливых мыслей я не сумела даже спустя почти час, поэтому снова побежала на балкон.

Дог лежал на том же месте, не реагируя на начавший капать дождик. Почему? Я поддалась вперед, чтобы рассмотреть собаку почетче, и… У нее травмирована лапа! Или, возможно, две лапы. Поэтому она лежит и никуда не спрячется. Она не ждет хозяина, она нуждается в нем…