Цена твоей беременности

— Черт... Какая же ты до умопомрачения узкая, — прошипел он, вторгаясь в меня. Мягко, так медленно, что хотелось самой бесстыдно прижаться к нему. А когда он заполнил целиком и сделал первый толчок - я закричала. От удовольствия, нахлынувшего на меня, будто волна, будто тьма, что поглотила в свои объятия. Но Воскресенский выпил мой крик до последней капли, словно не желая делить с пространством ладе мой голос.

Губы Дмитрия скользнули с моих вниз, от подбородка к шее, дальше, чтобы в итоге сомкнуться на остром соске, немного покусывая острые горошинки. При этом он продолжал медленные и тягуче­сладкие проникновения, от которых я буквально сходила с ума. Так приятно, что больно. Так сладко, что горько. Так вкусно, что... я хочу больше. Сильнее. Быстрее.

— Вика, не делай так больше, — прошипел сквозь зубы мужчина, когда я все же подалась вперед сама, и приказал: — Обними меня ножками.

Я послушно обхватила его за талию.

Он ударился в меня так резко и глубоко, что я вскрикнула. С каждым толчком, наполняющим меня концентрированным удовольствием, напряжение во мне нарастало. Я будто стояла на краю, у самой пропасти, не в силах упасть в зияющую червоточину. Мне не хватало чего-то. Я словно птица, чьи крылья зажали, не дают раскрыть их и взлететь. Туда, где искрятся звезды.

— Ты безупречна, Ви-и, — хриплый рык, и Дмитрий сжал разгоряченные соски, а ртом прижался к моему. Последний толчок разрядил меня такой искрой удовольствия, что я...

Это был взрыв. Я разлетелась на миллиарды звезд. Это было падение. В ту самую безграничную дыру, в шаге от которой я стояла. Я разбилась. И воскресла. Умерла и возродилась вновь новой версией себя.

— Что это было? — отдышавшись и немного успокоив бешено бьющееся сердце, спросила я у Воскресенского. Только озвучив, поняла, насколько глупым кажется вопрос.

— Секс, мышка, — насмешливо отозвался он. Но... на этот раз я не чувствовала его фирменной издевки. Я попыталась отстраниться и переползти на свою сторону кровати, но мне не дали: босс прижал меня крепче и, зарывшись пальцами в мои волосы, вдруг сказал: — Я уезжаю по делам на несколько дней.

Я не нашлась, что ответить, потому промолчала. Его пальцы начали как-то осторожно и... нежно массировать кожу головы, вызывая по всему телу мурашки. Мне инстинктивно захотелось отпрянуть от горячего тела, но отпускать меня никто не собирался.

— Ты останешься с Илоной, — продолжил мужчина. — Постарайся вести себя хорошо, мышка.

Я не знаю, что почувствовала: облегчение или что-то еще. Однозначно за период его отсутствия я сумею сделать так, чтобы не забеременеть после его приезда. Например, как-нибудь купить противозачаточные. Не думаю, что в первые два раза возникла бы беременность, но следующие без контрацепции я не допущу.

— И я буду сидеть с ней взаперти? — я решила, что уж теперь мое "вы" точно будет выглядеть глупо.

Спасибо за ожидание, дорогие читательницы! И жду ваши звездочки и комментарии;)

— Нет, — удивил меня Воскресенский. — Пожалуй, тебе стоит развеяться. Анастасия покажет тебе город, а Илона позаботится о том, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

Интересно, а она даст мне свободу? В ней я очень нуждаюсь, хотя и понимаю: пока у меня нет возможности сбежать. У меня нет места, куда я могла бы уехать. Нет поддержки и денег, чтобы я сумела скрыться. Первый же полицейский патруль найдет меня и все, играм конец.

— Хорошо, — я безразлично кивнула.

Если прежний мир разрушился до основания, стоит начать заново его отстраивать. С нуля, но сделать так, чтобы он теперь не развалился от дуновения ветра. Мама всегда говорила, что ошибки делают нас сильнее и мудрее, и сейчас я очень надеялась, что это действительно так.

Глава 20

Когда Воскресенский ушел, я долго сидела на постели и пыталась привести мысли в порядок. На меня вдруг накатила апатия - ничего, абсолютно ничего не хотелось. Мне бы в душ, а потом снова лечь спать, потому что мужчина разбудил меня в половину пятого утра, но я не сразу смогла заставить себя подняться.

Я морально выдохлась, и мозг попросту отключился, чтобы немного перевести дух.

Весь день прошел словно в тумане. Я спала, ела, пыталась отвечать на вопросы примчавшейся, дабы нянчить меня, Илоны и читала книги, но ничего не приносило удовольствия. Разве что небольшая прогулка по территории жилого комплекса смогла немного реанимировать мое настроение. Оказывается, в прилежащем к дому парке есть искусственное озеро с утками, и кормить их мне очень понравилось. Что-то было в этом захватывающее: давать уткам еду, и понимать, что они доверяют человеку. Я тоже доверяла людям, но мне вместо хлеба всегда протягивали боль.

Но мое размеренное, тихое и серое существование перечеркнул один единственный звонок.