Цена уплачена иными (СИ)

Старый Жиль был одним из самых древних и опытных старших, за свою жизнь он успел повидать тысячи самых неожиданных вещей. И, сказать по правде, каждый новый опыт добавлял ему не только мудрости, но и ехидненького чувства юмора, которого у него и без добавок уже было завались. Вот и сейчас морщинистое лицо его расплылось в хитрой улыбке.

Раф и Хайди тоже заулыбались подруге из–за его спины.

– Рад тебя видеть, дорогая, – проскрипел старикан, целуя девушку в лоб.

– Я Вас тоже, – искренне улыбнулась Вероника.

Жиль был одним из ее учителей, он же в свое время помог ей примирить с ее сущностью родителей, и даже найти ее талантам применение в их деле. Он вообще любил детей, хотя своих у него не было, он был из числа магов, полностью посвятивших себя своим талантам.

Вероника снова улыбнулась, но тут же тряхнула головой – радость встречи, это, конечно, хорошо, но они сюда не поболтать явились.

– Каков вердикт, сэр?

Старик захихикал.

– Адепт Уэллинг, как всегда, сразу к делу!

– Простите, сэр, – качнула головой Вероника, – но у меня дома в данный момент проживает не совсем здоровый человек, находящийся под моей ответственностью. Я, конечно, присматриваю за ситуацией даже сейчас, но что-то может случиться и выдернуть меня в любой момент, поэтому я считаю целесообразным начать с дела, ради которого мы здесь и собрались.

Жиль усмехнулся, но кивнул.

– Молодчинка, адепт. Однако вердикта я пока не дал, и не дам до тех пор, пока лично не увижу вещи, которую вы мне описали. Если это действительно искаженный окулус, мы им займемся, причем, учитывая твою, дорогая, заинтересованность, ты будешь заниматься этим вместе с нами. Однако, вы, дети мои, могли ведь и ошибиться в, так сказать, диагнозе.

Вероника кивнула – замечание было справедливым, лишняя проверка их гипотез не помешает.

– Поэтому завтра с утра мы первым делом поедем в ваш штаб, и вы мне покажете свое зеркало.

– Непременно, сэр, – ответил ему Раф, – я заеду за Вами?

– Если только не на своем адском драндулете, Рафаэль, а на приличной машине.

– Обижаете, сэр, – фыркнул парень, – все сделаем по высшему разряду!

– Сэр, – снова вмешалась Вероника, – по предварительным прогнозам, насколько возможно освободить заточенные там души?

Старик посерьезнел.

– Четкий ответ на этот вопрос я дам, когда сам все увижу, – произнес он, хмуря брови, – но если окажется, что вы, дети, определили его сущность правильно… Тогда это возможно, но очень непросто, ибо размыкать замкнутый окулус нужно с двух сторон.

– То есть, кто-то должен будет войти в зеркало? – переспросила Вероника.

– Безусловно, и он же должен будет убедиться в том, что старший пленник не помешает проведению ритуала.

– Ясно, сэр, – а затем девушка нахмурилась, прислушиваясь.

– Вер? – окликнула ее Хайди.

Девушка закатила глаза.

– Не прошло и часа… Так, друзья мои, дальше без меня, меня зовет врачебный долг, – и, не тратя времени даже на прощания – зачем, ведь через несколько часов уже новая встреча – доктор Уэллинг закрыла глаза, и открыла их снова, наблюдая перед собой знакомые мятно-персиковые стены.

– И нет нам покоя ни ночью, ни днем, – пробормотала она, поднимаясь и выходя из комнаты.

***

Все вокруг него было черным, и красным, и серебристо-зеркальным… И все крутилось, сливаясь в какое-то тошнотворное месиво, и в этом месиве порою проступали бледные, окровавленные фигуры родителей и Кейли.

– Как тебе живется, Тим? – насмешливо спрашивал отец, прожигая его зеркальными глазами, – счастлив ли ты? Теперь, когда я мертв?

– Скажи, братик, я красивая? – заливалась жестоким смехом Кейли, растирая кровь по шее, – стала ли я красивее, чем была, после того, как ты пронзил меня моим же якорем?

– Почему мы здесь, Тим? – вопрошала мать, – знаешь ли ты?

Юноша пятился от них, не в силах отвечать, пытаясь отдалиться – куда? В какую сторону он вообще движется? Где здесь выход? И есть ли он вообще?

– Почему мы здесь, Тим? Почему? – хором вопрошала семья, окружая его.

Тим снова шагнул назад и невольно дернулся, когда прижался лопатками к чему-то холодному.

Нет…

Тим покорно обернулся, уже зная, что увидит перед собой темное, блестящее стекло в золотистой оправе. А в стекле тоже были они, и отражения повторяли вслед за оригиналами, делая их крики еще громче:

– Почему мы здесь? Почему мы мертвы? Зачем ты нас убил?!

Тим всхлипнул, лишь теперь обнаружив собственный голос.

– Я не хотел… – простонал он, закрывая лицо руками.

Бесполезно – руки становились прозрачными, словно стекло, и сквозь них все было прекрасно видно. Такими же становились и веки – и он не мог никуда сбежать от страшного зрелища…

Что-то ледяное и влажное коснулось его руки.

– О, ты не хотел, конечно же, ты не хотел, – проворковала Кейли, проводя пальцами вверх по руке брата, – мы понимаем…

Тим сглотнул, глядя на нее с надеждой.

– Не хотел… – протянула Кейли, и ее холодные пальцы крепко сжали его плечо, – не хотел, да как-то так вышло, правда?

Голос ее стал таким же ледяным, как и рука, сжимавшая его плечо все сильнее.

– Как-то вышло так, – загремела девушка, сверкая стеклянными глазами, – что мы все погибли, а ты – нет!