Цена успеха

Алекса дремала, лежа на животе, когда ее разбудило восхитительное ощущение: Филипп покрывал легкими, как перышко, поцелуями ее шею, талию, ягодицы. Постепенно его нежный ищущий язык и властные руки разожгли маленькие костры в каждой клеточке ее тела. Губы, шея, груди, живот, бедра, колени, икры, щиколотки, ступни, пальцы ног – ничто не осталось без его внимания, и вскоре Алекса уже металась, изнывая от изысканной пытки, и сдавленно стонала, умоляя его остановиться.

В конце концов Алекса вывернулась, изогнулась и ответила на любовную пытку мужа тем же. Она игриво прикусила зубами его шею, провела губами по груди, по животу и стала спускаться ниже. Ее язык ласкал Филиппа где угодно, только не там, где ему больше всего хотелось. Наконец, когда Алекса поняла, что любимый больше не выдержит, она сдалась и дала ему то, чего он жаждал…

Дыхание Филиппа стало прерывистым, он оторвал Алексу от себя и овладел ею, шепча страстные слова…

Алекса проснулась через несколько часов. Филипп смотрел на нее с улыбкой. Она медленно потянулась, как кошка.

– У нас тут такой плотный запах греха и секса, что я удивляюсь, как не сработала дымовая сигнализация и не подняла на ноги весь персонал, – пробормотала она.

– Для чего еще нужен Париж, если не для греха и секса?

Алекса с веселым кличем вскочила с постели и побежала в ванную.

– Ага, если мы в Париже, значит, это – биде.

Она открыла кран и стала наполнять теплой водой низкую раковину изогнутой формы, одновременно снимая шуршащую бумагу с куска душистого французского мыла, потом оседлала биде и опустилась в теплую воду.

– Эх, жаль, я не взял с собой фотоаппарат, – заметил Филипп, наблюдавший за ней. – Но раз уж нет фотоаппарата, может, стоит к тебе присоединиться?

Алекса рассмеялась.

– Не думаю. Ты не поместишься. Эй, стой, что ты делаешь, сумасшедший? Прекрати, я сейчас упаду…

– Не бойся, места хватит.

Филипп сел к ней лицом, привлекая к себе и целуя.

– Я потеряла мыло…

Филипп нащупал кусок мыла, забрызгав и себя, и Алексу, и сделал движение, от которого она чуть не подпрыгнула.

– Так нечестно! – закричала Алекса. – Ты дотрагиваешься до запрещенных мест!

– Что-то не припомню, чтобы ты раньше жаловалась.

– Тогда было другое дело… Ох, Филипп, ты неисправим!

– Надеюсь. Перестань дергаться. Если ты позволишь мне, я позволю тебе. Оп… прощай, мыло.

– Оно мне больше не понадобится, – заявила Алекса, потянувшись за полотенцем. – Я готова. Ой, дорогой, посмотри, что мы натворили. Кругом вода и…

– Ничего страшного, это дело поправимое. – Филипп вытерся, затем бросил полотенце на пол и отвесил галантный поклон.

– Apr`es vous, madame [4]!

Алекса встала на полотенце, как на ковровую дорожку, и рассмеялась:

– Сударь, почему вы обращаетесь ко мне на вы после того, как мы были так близки?!

Филипп пожал плечами:

– Я знаю, что мы были близки, но не знаю, как сказать по-французски «ты». Tu?

– В данном случае toi. Apr`es toi.

* * *

Алекса сидела на кровати и расчесывала волосы, когда Филипп вышел из ванной, поигрывая мускулами, как культурист на конкурсе. Она не смогла сдержать улыбки.

– Красавец ты мой, – прошептала Алекса.

Филипп двинулся к ней и, порочно улыбаясь, сделал несколько особенно сексуальных движений. Алекса рассмеялась, откинулась назад, опираясь на руки, и раздвинула ноги, с вызовом улыбаясь Филиппу. Он опустился на колени возле кровати и начал медленно поглаживать ее ноги, двигаясь снизу вверх. Алекса наклонилась и поцеловала его в макушку, при этом волосы Филиппа щекотали ей грудь. В следующее мгновение она почувствовала, как его влажный теплый язык касается самой чувствительной точки ее тела, и затрепетала. Ноги ее раздвинулись еще шире, и она выгнула спину.

Их руки и ноги переплелись, они перекатывались по кровати – сверху находился то Филипп, то Алекса, потом снова Филипп. Наконец они легли на бок лицом к лицу, целуя и покусывая друг друга, раскачиваясь в едином ритме. Наступившая разрядка была не такой бурной, как прежние, но не менее сладостной.

Через несколько минут Филипп растянулся на спине, беспомощно раскинув руки и ноги.

– Что, совсем обессилел?

– Нет, – пробормотал он с закрытыми глазами. – Просто жду, когда откроется второе дыхание. Как-никак сейчас пять утра.

Алекса положила голову на плечо Филиппа и взяла его за руку.

– Интересно, это правда, что двадцать минут секса освежают так же, как четыре часа сна?

– Кто сказал?

– Никто. Я только что сама это придумала.

Филипп усмехнулся:

– Ну, что до меня, то сон нужен не затем, чтобы освежиться, а затем, чтобы восстановиться. Я только что исчерпал ноябрьскую квоту, а если так пойдет и дальше, то еще до конца уик-энда я потрачу изрядную долю декабрьской…

Алекса легонько ткнула его в бок.

– Эй, кажется, меня обвиняют? Разве не ты был таким ненасытным? Такое впечатление, будто ты вознамерился наесться досыта и даже про запас.