Цена утопии. История российской модернизации

Редакционные комиссии, многое заимствовавшие у Киселева, уберут писаное право из жизни деревни и практики волостного суда, который будет принимать решения, руководствуясь обычаем, который, как считали члены Комиссий, существовал в каждой местности.

И во множестве случаев это обернулось вакханалией беспредела, торжеством худшего, что было в людях. К чему привело оставление «без всякого руководства» крестьянского «домашнего суда», действительно узаконившего «полный произвол», можно судить по бесчисленным негативным отзывам о практике этого суда, которые содержатся в источниках.

Реформе Киселева в целом сопутствовал успех, о чем говорят ее итоги.

Из свободных казенных земель нуждавшиеся крестьяне получили около 2,6 млн десятин.

На 500 тысяч десятин были поселены 56 тысяч безземельных крестьян. Сельские общества получили в пользование свыше 2 млн десятин леса.

Из малоземельных районов на свободные земли переселилось около 170 тысяч крестьян, получивших около 2,5 млн десятин (от 8 до 15 десятин на душу).

Несравненно гуманнее стал порядок отбывания рекрутчины.

Резко сократилось число кабаков.

Школьная сеть выросла с 60 до 2536 училищ, а число учащихся – с 1,8 до 112,5 тыс., из них почти 20 тыс. девочек.

Кошмаром тогдашней деревни была оспа. К концу министерства Киселева 90 % новорожденных получали прививку от оспы. Заметно вырос штат врачей, фельдшеров, повивальных бабок, оспопрививателей, в губерниях появились постоянные больницы и сельские аптечки; скот лечили ветеринары и коновалы. Во время эпидемий устраивались временные больницы. Да, медиков было мало, капля в море. Но ведь раньше море обходилось без этой капли.

Было открыто 1178 вспомогательных касс, где крестьяне на льготных условиях получали хозяйственные ссуды (в среднем ежегодно более чем на 1,5 млн руб.). При этих кассах возникли 515 сельских сберегательных касс. Появились первые крестьянские сберкнижки, первые официальные крестьянские сбережения.

Было создано 3262 сельских запасных магазина и 10 больших центральных, которые при необходимости «довольно щедро и без больших формальностей» выдавали крестьянам помощь зерном.

Шла борьба с пожарами. Росло число церквей и богаделен. Причт получал средства на заведение опытных полей, образцовых ульев, плодовых садов и т. п.

Киселев купил в казну 178 имений, продававшихся за долги владельцев, – одна эта мера изменила к лучшему судьбу более ста тысяч человек. Он прекратил обмен казенных имений на удельные, поднял вопрос об организации выкупа государственными крестьянами занятых ими казенных земель и т. д. и т. п.

Как ни судить о реформе Киселева, эти результаты следует признать значительными. Очевиден и рост благосостояния государственной деревни. В частности, заоблачные недоимки 1820–1830-х годов упали в 1848–1858 годах до 2,08 %.

Киселев даже подготовил нечто вроде варианта Жалованной грамоты 1785 года для государственной деревни, однако при Николае I издать ее было нереально.

Резюмируем вышесказанное.

Реформа Киселева дает нам весомый повод оценить политику государства в отношении крестьянства за полтора века от начала реформ Петра I.

Закрепощение 1649 года не сразу полностью обезличило крестьянство – это произошло с введением подушной подати, в основе которой лежал ревизский счет душ. По точной мысли Н. К. Бржеского,

все крестьянство таким образом было приведено к одному знаменателю: правительство не знало ни плательщиков, ни их платежных средств; были только «души» – те несчастные души, о которых даже в исходе XVIII столетия, поднявшего на Западе знамя гуманизма и прав человека, у нас заботились отнюдь не более, чем о домашнем скоте.

Во всех действиях государства «резко проводился взгляд на крестьянина как на существо, которое живет не для себя, не для удовлетворения своих духовных и материальных потребностей, а для надобности государственной – для платежа податей.

Крестьянин XVIII столетия – это не что иное, как аппарат для вырабатывания подати; если этот аппарат находился в крепостной зависимости частного лица, он, кроме подати, вырабатывал в пользу помещика оброк и отбывал разного рода повинности».

Это очень емкие слова, за которыми – огромная часть нашей истории.

Подушная подать стала одним из факторов резкого ужесточения режима и, несомненно, повлияла на формирование образа мышления нашего народа, поставленного в необходимость гораздо большей ценой, чем прежде, оплачивать в прямом и переносном смысле не только само существование вотчинно-крепостнического государства, но и его весьма активную внешнюю политику.