Цена утопии. История российской модернизации

Россия! Что это за чудное явление на позорище мира!

…Какое государство равняется с нею? С ее половиною?

Россия – поселение из 60 млн чел… А если мы прибавим к этому количеству еще 30 миллионов своих братьев, родных и двоюродных, славян, рассыпанных по всей Европе…

Мысль останавливается, дух захватывает! – Девятая часть всей обитаемой земли, и чуть ли не девятая всего народонаселения. Пол-экватора, четверть меридиана!

…Спрашиваю, может ли кто состязаться с нами, и кого не принудим мы к послушанию?

В наших ли руках политическая судьба Европы и следственно судьба мира, если только мы захотим решить ее?

…Сравним теперь силы Европы с силами России… и спросим, что есть невозможного для русского государя?

Непосредственность Погодина у современников вошла в поговорку: «Что другой только подумает – Погодин скажет», и можно не сомневаться, что подобные мысли в то время были распространены достаточно широко. Вот датируемое 1848 годом стихотворение Тютчева «Русская география»:

Москва, и град Петров, и Константинов град –
Вот царства русского заветные столицы…
Но где предел ему? и где его границы –
На север, на восток, на юг и на закат?
Грядущим временам их судьбы обличат…
Семь внутренних морей и семь великих рек…
От Нила до Невы, от Эльбы до Китая,
От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная…
Вот царство русское… и не прейдет вовек,
Как то провидел Дух и Даниил предрек.

Потому удивительно не появление во второй четверти XIX века русского мессианизма: было бы странно, если бы он не возник, – на фоне такого-то мироощущения и мировосприятия.

Рост антизападных настроений – продукт действия многих факторов, которые давно и подробно расписаны в литературе, посвященной зарождению славянофильства. Его принято трактовать как русский вариант общеевропейского процесса отторжения либерализма и капитализма, не приемлющего индивидуализм и рационализм западной цивилизации. Славянофилов справедливо связывают, в частности, с романтизмом, отвергавшим рационалистическое Просвещение, и с влиянием немецкой философии. Однако ровно те же факторы формировали умонастроения и многих других мыслящих русских людей.

Эпоха после падения Наполеона и Венского конгресса 1815 года стала временем активного пробуждения национального самосознания у народов Европы.

Весьма энергично и точно обрисовал тот нерв, те настроения, которые двигали значительной частью русского общества, в том числе и славянофилами, Анненков: