Цена вопроса

– Спасибо, – ответила она.

Пышные поджаристые пирожки, похожие на золотые слитки, уже лежали на тарелке. В чашках дымился свежезаваренный чай. Варвара пододвинула стул и села рядом.

– Молока налить? – спросила она.

– Нет, не надо. Так попью.

– А я не могу небелёный пить.

Варвара щедро плеснула себе молока. В чашке завертелся маленький водоворот. Соседка взяла чайную ложку и принялась энергично перемешивать жидкость, позвякивая ложкой о края. Чай расплескался, несколько капель пролилось на стол. Варвара с шумом и хлюпаньем отхлебнула из чашки и зачем-то подмигнула Марусе.

– А песочку-то я и забыла добавить! – возвестила она, придвинула к себе сахарницу и принялась накладывать сахар. Маруся насчитала шесть ложек. Варя подумала и плюхнула седьмую. Снова отхлебнула. Должно быть, жуткая гадость, приторная до зубной боли. Однако Варвара с наслаждением причмокнула:

– Сахару должно быть много! Чтоб ложка стояла.

Бред какой-то. Она никогда не вела себя так… с таким… Маруся никак не могла подобрать нужное слово. Происходящее казалось нелепым фарсом. Может, над ней просто подшучивают? Внезапно заломило виски. Она прижала к ним пальцы и сморщилась от боли. Мигрень. Этого только не хватало.

– Угощайся, вкусные пирожки! – пропела Варвара и, подавая пример, схватила один из них, впилась зубами в упругое тесто.

Пирожок оказался с малиной. По подбородку потёк густой красный сок. Соседка картинно закатила глаза – мол, небесный вкус, облизнулась и зачавкала с открытым ртом. Видны были куски пережёвываемой пищи. Марусю замутило, и она поспешно отвела глаза. «Никогда не обращала внимания, как она некрасиво ест. Да она так и не ела!»

– Попробуй тоже, бери, не обижай меня, – с набитым ртом проговорила Варвара.

Маруся заставила себя посмотреть на неё и выдавить улыбку. Соседка шумно глотнула, пальцем вытерла очередную алую струйку с подбородка и медленно, тщательно, со всех сторон облизнула палец, сильно высовывая розовый острый язык.

– Вкуснотища! Обожаю это дело, – промурлыкала Варвара. – А ты?

– Что? – Она разинула рот от изумления.

Видимо, не так поняла. Но Варя тут же рассеяла её сомнения.

– Ладно, не прикидывайся. То самое! – Она приблизила своё лицо вплотную к Марусиному и произнесла, смакуя каждое слово:

– Твой красавчик на балу сам видел. И ему понравилось.

– Что? – опять сказала Маруся.

Она не знала, что говорить, как реагировать, как вести себя. Происходящее было бессмысленно, неправильно: непривычное поведение Варвары, её вульгарные манеры, грязные, неприличные слова. Кто-то из них двоих был не в себе. Может, это лишь чудится, точно так же, как прежде мерещился всюду мерзкий карлик? Ей никак не удавалось сконцентрировать внимание, сосредоточиться, к тому же голова болела сильнее и сильнее.

– «Что-что», – глумливо передразнила Варвара, – расчтокалась! Не пугайся, с Русланом твоим у меня ничего не было и быть не могло. Он не мой.

– Не твой, – слабым эхом отозвалась Маруся.

– Да уж и не твой! – грубо бросила Варвара. – Только под ногами путаешься почём зря. Шла бы вон, и дело с концом.

Соседка выразительно мотнула головой в сторону комнаты Алисы и снова издевательски подмигнула. Маруся почувствовала, что волосы зашевелились у неё на затылке. Горло сжал спазм, и она еле слышно прошептала:

– Откуда ты… знаешь?

– Мне ли не знать, – со смешком проговорила Варя и шустро схватила очередной пирожок. Всё повторилось: хлюпанье, чавканье, алый ручеёк на подбородке, засунутые в рот пальцы. Вдобавок, расправившись с едой, Варвара громко рыгнула.

Маруся сидела, борясь с дурнотой и нарастающей головной болью. Нужно было указать Варваре на дверь или хотя бы встать и выйти самой, но она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни тем более повернуть голову или хотя бы прикрыть глаза, чтобы не видеть отвратительную трапезу.

Соседка же, покончив с пирожком, похвасталась:

– Я многое про тебя знаю, милочка. Например, как ты голову муженьку своему дуришь. Таблеточки-то заветные давно не пьёшь, почитай, три с половиной года. А мужу врёшь, будто пьёшь! Уж так хочется родить да привязать его покрепче! Всех врачей обежала, только без толку. Пустая ты, бесполезная деревяшка. Постарались докторишки-то колхозные, а? Выскребли досуха! – Она захихикала.

У Маруси уже не оставалось сил удивляться, возражать. Никто не мог знать того, о чём говорила сейчас эта ведьма. Она не рассказывала об этом ни единой живой душе, даже родной матери. Но это была правда, и Варваре она каким-то непостижимым образом была известна. Родить сына стало заветной мечтой, которая никак не желала сбываться.

– Зря стараешься. Даром ты своему Русланчику не нужна, а уж с прицепом – подавно. У него давно другая, – злорадно выплюнула Варвара.

– Неправда, – беззвучно, одними губами прошептала Маруся.

– Совершеннейшая правда, – широко осклабившись, закивала соседка. – Думаешь, где он той ночью был, когда ты в обмороке валялась? От кого под утро вернулся?

Она снова захохотала и потянулась за очередным пирожком. Откусила, принялась жевать. Резко запахло тухлятиной.

– Наконец-то с луком и яйцом попался! – заключила Варвара.