Цена вопроса

– Я-то нет. И ты не волнуйся. Чувствую, что подойдёшь, – без тени улыбки сказала Шустовская. – Увидела и сразу поняла: это тот, кто нужен. Красивый, самоуверенный, умный. Ставит себя выше остальных. Начитанный, тонкий, но при этом лишённый сантиментов. Ты эгоист, мой милый. Собственные интересы и потребности – единственное, что имеет для тебя значение. Как видишь, понадобилось не так уж много времени, чтобы ты попытался отбросить прежние представления и понял несомненную выгоду. Пусть ты ещё не совсем разобрался во всём, пусть тебе совестно, но первый шаг сделан.

Было больно и неприятно выслушивать это. Тем более что в её устах такая характеристика звучала как комплимент. Она разглядела, что он бесчеловечный, жестокий эгоцентрик, который печётся исключительно о своём удобстве, и это только добавило ему привлекательности в её глазах.

– Прости моё любопытство, но мне интересно, – проговорил Руслан, желая быстрее сменить болезненную тему, – кто стал Сакрумом для тебя и Варвары?

Она ответила не сразу, сидела и смотрела в окно. Посёлок остался позади, и теперь справа от них была морская гладь, слева – плоская унылая равнина, тут и там изрезанная оврагами. «Если не принимать в расчёт море, пейзажи средней полосы куда живописнее здешних», – подумал он.

Автомобиль ехал по узкой пыльной дороге, переваливаясь на кочках, аккуратно вписываясь в многочисленные повороты изгибистой колеи.

Молчание затянулось, и он занервничал. Вдруг ляпнул что-то лишнее?

– Не хочешь, не отвечай.

Ирина отвернулась от окна и посмотрела прямо на него. Оторвавшись от дороги, он тоже глянул на Шустовскую. Лицо её было странно плоским, безжизненным.

– В чём дело? Что-то не так?

– Всё так. За дорогой следи.

Он послушно отвёл глаза, испытав при этом облегчение.

– Хотела сказать тебе об этом позже, сейчас это может тебя немного… шокировать. Но раз уж ты спросил… Первый Избранный отдаёт в качестве Сакрума не одного человека, а несколько, числом не менее семи. У меня к моменту посвящения были живы родители, сёстры, две племянницы и престарелая тётка, сестра матери, которая тоже жила в нашем поместье. Я как ваш Иисус, который взошёл на крест за грехи всего человечества, приняла на свои плечи самое трудное.

Руслан крепче сжал руль и с усилием сглотнул образовавшийся в горле тугой ком. Ничего не сказал. Он не желал знать подробностей. К счастью, она от них воздержалась.

– Пожар, о котором до сих пор болтают в округе, действительно имел место, – продолжила она. – Правда, никто не знает, что он был тщательно спланирован и устроен мною, Евой и Варварой. Нам нужно было скрыть следы обряда. Всё удалось: я вернулась из Парижа, обряд был проведён, поместье сгорело. Меня, еле живую, вытащили из горящего дома. Все боялись, что я тоже умру. Но, разумеется, мне ничего не грозило. Я уже не могла умереть, если бы и захотела.

– Ева и Варвара… сумели зачаровать столько людей? – спросил он. Сорвал с глаз очки и бросил на приборную панель. Солнце уже не било в глаза.

– Ева никогда не была настолько сильна. А у Вари в ту пору недоставало опыта. Их попросту пришлось опоить.

Ирина говорила совершенно спокойно, словно речь шла не о её семье, а о… Он не знал, с чем сравнить. О чьей гибели можно говорить так безучастно?

– А Варвара? Кто мог стать её Сакрумом? У неё ведь никого не было, кроме матери. Или она… родила для этого ребёнка? – Мысль о женщине, способной родить, чтобы чуть позже хладнокровно убить своё дитя, не помещалась в голове.

– Нет-нет, Варвара, как и я, никогда не рожала, – успокоила его Ирина. – Сакрумом стала Ева.

В её голосе звучало какое-то чувство, но Руслан не мог уловить, какое. Раньше она говорила об этой женщине с восторгом, несомненным уважением, признательностью. Сейчас ничего этого не было. Недоумение? Досада? Во всяком случае, что-то сродни этому.

– Но ведь Ева открыла тайну Камня и Ключа, она была у истоков… Получается, открытие убило её саму?

– Это нередко случается, – заметила Шустовская. – Бывает, учёный додумается до чего-то, а потом вдруг ему взбредёт в голову, что его «эврика» может принести человечеству вред. Так и Ева. Поняла, что дарует Камень, но так и не приняла его величия. Стала считать проклятием. – Она рваным, марионеточным жестом пригладила и без того гладкие волосы. – Во мне видела монстра, чудовище. Я некоторое время жила в посёлке, в доме Евы и Вари. Больше негде было. Нам только предстояло обустроить наше славное местечко. Вскоре я построила собственный дом, тот самый, в котором живу теперь.

– Прекрасный дом, – вполне искренне похвалил Руслан.