Цена вопроса. Том 1

Над этими словами я думал очень долго. Что было главным в сказанном отцом? Первая часть фразы или вторая? Я никогда не просил папу объяснить точный смысл сказанного: боялся выглядеть в его глазах малолетним недоумком, с которым нельзя разговаривать как с ровней.

После длительных размышлений я пришел к выводу, что главными словами являются именно последние. Возможно, что я прав. Нет ничего невероятного в том, что кто-то напишет ту музыку, которая сделает мир прекрасным и гармоничным, лишенным злобы и ярости, насилия и смерти. Ведь если можно при помощи музыки снять нервное напряжение и вернуть человеку спокойное расположение духа, то наверняка можно достичь и более значимого результата. Нужно только очень постараться.

Сначала я пошел по самому простому пути, по которому пошел бы любой дурак: начал искать в Интернете сайты тех, кто пишет музыку и считает себя крутым композитором, и посылать им письма с объяснениями, почему нужно непременно сочинить… Ну, и так далее. Идиотом я был. Думал: стоит только правильно сформулировать задачу – и тут же все кинутся ее выполнять. Как же, разбежались. На мои призывы откликнулся только один человек из Новой Зеландии, русскоязычный эмигрант из Киргизии, который потрудился ответить на мое послание. В его ответе содержались рекомендации обратиться за специализированной медицинской помощью и не отрывать время у людей, которые заняты делом, а не пустым прожектерством.

Письмо меня ошарашило. Меня приняли за сумасшедшего! Меня! Нормальнейшего из всех нормальных! От моего замысла отмахнулись, как от навозной мухи! Может быть, это случайность, и остальные ответы от композиторов будут совсем другими… Нужно только подождать. Как меня учил папа: перетерпеть, переждать, пережить.

И я терпел. Искал новые имена, посылал им сообщения, ежедневно проверял форумы и сайты в надежде увидеть ответ, но в течение полугода не удостоился больше ни одной, даже самой короткой, реплики. Мне не отвечали. Меня игнорировали. Меня не хотели услышать. Меня даже не хотели заметить.

И вдруг… Мне пришел Знак. Во время изучения одного из музыкальных форумов сбоку на экране выскочила реклама. Вернее, рекламных постов было два. На одном – что-то про «очки за один час» и изображение огромного, очень красивого глаза, явно женского, с длинными ресницами. На втором – интернет-самоучитель игры на фортепиано.

Оба рекламных поста слились в моем мозгу воедино. Это было Послание, и я его прочел: «Я, Прекрасное Око, смотрю на тебя с высоты мироздания и вижу, что твой замысел под силу осуществить только тебе самому. Не проси помощи у слабых и безразличных, сделай сам, я в тебя верю, ты справишься».

В ту же секунду я все понял. Я – Избранный. Я должен научиться нотной грамоте и написать великую музыку, которая преобразит наш несовершенный, ущербный и грязный мир. Прекрасное Око ждет от меня великого результата, ибо видит всё и всех и понимает, что никто, кроме меня, с этой задачей не справится.

Это был волшебный миг. Водораздел всей моей жизни. Точка невозврата, в которой я внезапно осознал свое истинное предназначение, после чего все, что интересовало меня прежде, волновало, радовало или печалило, просто перестало существовать.

Более того: впервые за последние годы я понял, что отныне вынужден скрывать от отца часть себя. Занятия музыкой, само собой, скрыть не удастся, да и не нужно. Ну что ж, придет время – скажу, если возникнет необходимость. А вот про мои взаимоотношения с Прекрасным Оком знать не должен никто. Ибо я Избранный. А любое Избрание – это великая тайна, которой нельзя делиться ни с кем. Тайну следует бережно хранить и тщательно оберегать от посторонних.

Даже от таких близких людей, как мой отец, которого я обожаю. Про Избрание и Прекрасное Око он знать не должен.

Дзюба

В Тавридине Дзюба должен был явиться к полковнику Коневу. Константин Георгиевич Большаков сказал, что Конев, занимающий высокую должность в областном управлении внутренних дел, обо всем предупрежден и «прикроет».

– Материалы по Евтягину привез? – суровым голосом спросил полковник, едва Роман переступил порог его кабинета.

– Так точно, – бодро отрапортовал Дзюба и полез в сумку за папкой.

Конев взял папку и взглянул на капитана с одобрением. Лицо его смягчилось, и он едва заметно кивнул. Однако следующие слова прозвучали опять недовольно и даже брюзгливо:

– Давай предписание.

Дзюба молча протянул ему документы на командировку. Полковник сделал вид, что изучает их, потом незаметным движением взял со стола листок бумаги и приложил к документам, которые вернул Роману. Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы прочитать:

«Нужно переложить шифер. Встреча с мастером через два часа, Бассейная, 15».

Значит, Роман поступил правильно, когда в ответ на строгий официальный тон заговорил коротко и по-уставному. Перекладка шифера могла означать только одно: полковник Конев уверен, что крыша в управлении сильно протекает, иными словами – идет постоянная утечка информации, в том числе и из его служебного кабинета. Поэтому разговаривать лучше в месте более безопасном.