Цена вопроса. Том 1

Пора было переходить к практике. Освоив достаточно прочно основы нотной грамоты, я взялся за самоучитель игры на гитаре. Задачи освоить владение этим инструментом у меня не было, я хотел всего лишь научиться извлекать звуки, чтобы представлять звучание конкретных нот и разных интервалов. Разобравшись, в каком месте гитарного грифа и какую струну нужно зажимать, чтобы получились, например, соль-диез малой октавы или си-бемоль второй октавы, я почувствовал себя свободнее и увереннее. Когда отца не было дома, упорно играл гаммы и арпеджио, до мозолей на подушечках пальцев. Я постигал мир звуков, потом понемногу перешел к аккордам. И все больше убеждался в том, что гитара – не тот инструмент, который мне нужен. Ее звучание вызывало у меня тревогу и беспокойство.

Я никогда не забывал после занятий засунуть гитару на место, будто и не брал ее вовсе. Но отец заметил мои мозоли. Впрочем, случилось это весьма не скоро. В последнее время он стал часто задерживаться, приходил поздно, иногда не ночевал дома, и я подозревал, что у него появилась женщина. Так и оказалось. И я был этому искренне рад: пусть папа занимается собой, своей женщиной и своей жизнью, пусть как можно меньше внимания обращает на меня и на мои занятия, тогда мне не придется врать и скрывать.

Мне было девятнадцать. Наверное, я был еще глуп и неопытен, но Прекрасное Око внимательно следило за мной и в любой момент готово было прийти на помощь. Ничем иным, кроме этого, я не могу объяснить, как мне, сопливому юнцу, пришли в голову тогда именно те слова, которые позволили легко и красиво разрулить ситуацию.

– Что за мозоли? – спросил обеспокоенно отец, рассматривая мою руку. – Откуда?

– Пап, не хотел говорить тебе раньше времени… – я изобразил смущение. – Я учусь играть на гитаре. И вообще, хочу поглубже заняться музыкой. Мне, конечно, нравится фортепиано, но у нас же нет… Вот я на гитаре…

Отец был потрясен.

– Но ты же никогда не занимался музыкой… Ты где-то берешь уроки? Ходишь к преподавателю? Откуда у тебя деньги на это? И почему ты скрывал от меня?

– Я стеснялся. Никаких преподавателей, я сам, нашел в Интернете самоучители, освоил.

– А как же твой институт? – разволновался отец. – Ты собираешься его бросить и поменять специальность?

– Ну что ты! – рассмеялся я. – Мой пединститут никуда не денется, получу диплом и стану учителем математики. Музыка – это так, для души. И я ничего от тебя специально не скрывал. Просто стеснялся, мне казалось, что это как-то глупо… Музыкой же с раннего детства начинают заниматься, а я уже великовозрастный балбес.

И я обезоруживающе улыбнулся.

– И я тоже хорош, – отец обескураженно покачал головой. – Мой сын нашел новое увлечение, а я даже не заметил.

– Наверное, тебе и без моих увлечений было чем заняться, ведь правда? – лукаво заметил я. – Почему ты нас не познакомишь?

И отец смутился.

Мы долго проговорили с ним в тот вечер. И перед тем как лечь спать, я предложил:

– Если у вас все так серьезно, то, может, пусть она переезжает сюда, чтобы тебе не разрываться. Живите вместе. А я сниму что-нибудь и буду жить отдельно, чтобы вас не смущать. Мне ведь тоже нужно куда-то подружек приводить, – соврал я.

Разумеется, дело было не в подружках. Найти место и выкроить время для интимного свидания – не проблема. Но я собирался бросить институт и полностью посвятить себя музыке, найдя какую-нибудь необременительную подработку, чтобы не сидеть полностью у отца на шее. Армия мне не грозила по состоянию здоровья, все вопросы с военкоматом были давно решены. Но папа непременно хотел, чтобы у меня было высшее образование, диплом установленного образца и приличная профессия. Выбирая институт, я исходил из банального «куда проще поступить». Мальчиков в педагогические институты брали охотно, завышали им оценки на вступительных экзаменах и всячески поощряли: школам нужны учителя-мужчины. Моим выбором отец остался доволен. Бросить институт, живя бок о бок с папой, я не посмел. А вот если мы будем жить отдельно – совсем другое дело. Тем более если с этой женщиной все действительно очень серьезно, есть шанс, что скоро у них родится ребенок, и тогда папе вообще станет не до меня.

Я очень любил своего отца. Но Прекрасное Око было для меня важнее. И мое Избрание, и моя великая цель: создать музыку, которая сделает этот мир совершенным, спокойным, счастливым и свободным от агрессии и насилия. Поэтому я по-настоящему обрадовался, когда папа, поколебавшись, принял мое предложение. Мне ни капельки не было обидно, что он так быстро и легко отказался от возможности жить вместе со мной. Я сам этого хотел. И Прекрасное Око помогло мне в тот вечер, оно стояло у меня за спиной и подсказывало нужные слова и правильные реакции: когда следует рассмеяться, когда смутиться, когда улыбнуться, когда тронуть отца за руку…