Цена возвращения

Когда отчаяние уже готово было охватить души молодых людей, свершилось чудо! Дверь полутемной таверны открылась и в последних лучах заходящего солнца возник силуэт графа Аблемарла, несшего большую и, очевидно, тяжелую сумку. Де Сент-Пуант лишь молча удивился, где тот умудрился ее достать, но поинтересоваться содержимым не решился.

— Вы здесь! — воскликнул граф. — Отлично! Есть в этой дыре что-то, что можно съесть, не рискуя жизнью?

— Есть пиво, яичница, солонина, пшеничные лепешки и палки для особо привередливых гостей, — проворчал из-за стойки хозяин.

— Давай все! Последнее оставь себе на чай.

И, повернувшись к спутникам, вполголоса добавил:

— Нас заберут ровно в полночь. Давайте молиться, чтобы не разыгрался шторм.

Однако уйти из таверны пришлось гораздо раньше — местные джентльмены после нескольких пинт пива стали агрессивно посматривать на чужих мужчин и заинтересованно на их спутницу. Не то чтобы дворяне их сильно испугались, но никакой скандал сейчас был совершенно не нужен.

В сгустившихся сумерках они вышли к морю, откуда дул несильный, но холодный, пронизывающий до костей ветер, укрыться от которого было просто негде.

Невдалеке уютно светилось окошко домика смотрителя маяка, но по понятным причинам вход туда был заказан.

С легким плеском накатывали невысокие волны, казалось, искрящиеся в свете маяка, тихо шуршала потревоженная ими галька. Свежий морской воздух, тонкий месяц и все ярче разгорающиеся звезды. Покой и тишина, изредка нарушаемая редким собачьим лаем да пьяными криками подгулявших крестьян, помаленьку расходившихся по домам.

Но в конце концов все смолкло и ночь полностью вступила в свои права.

Глава 27

— Пора. — Шепот Аблемарла громко прозвучал в этой тиши.

В его руках возник ярко-красный шар. Небольшой, чуть больше кулака.

В ответ где-то в море вспыхнул факел. И почти тут же погас.

— Все хорошо, осталось ждать. Прикройте меня с боков — не надо, чтобы местные обратили на нас внимание.

Элис и де Сент-Пуант встали так, чтобы шар не был виден ни из деревни, ни из домика смотрителя. И замерли, дрожа от сырого холода.

Вот послышался ритмичный плеск весел.

— Эй, на берегу. Вы готовы?

— Готовы, — ответил за всех граф.

— Идите сюда, мы не можем подойти ближе, боимся пробить дно.

Хорошо сказано! А идти ночью в почти ледяную воду, рискуя сломать ногу о донные камни, это как? Но деваться некуда, пошли. Спасибо, что моряки помогли забраться в шлюпку. Мокрым, но целым.

Как рулевой в кромешной тьме нашел корабль, никто из пассажиров так и не понял. Но нашел. Гребцы подвели шлюпку точно к свисавшей веревочной лестнице. Борт тут же приветливо осветился факелами.

Первыми под дружный хохот любопытных моряков на борт кое-как забрались продрогшие мужчины. Публика с простодушным замиранием изголодавшихся без женской ласки сердец жаждала увидеть гвоздь программы — подъем женщины в мокром, прилипающем к телу платье. При этом искренне завидовала тем, кому предстояло наблюдать это зрелище из шлюпки.

Увы. То есть лихо, словно заправский марсовый, взлетевшая на палубу девушка смотрелась грациозно, но не более того. Ни визга, ни неуклюже болтающихся ножек. Облом, надо признать.

— Прошу в кормовую каюту, господа. — Капитан, встретивший пассажиров с факелом в руке, дождался, когда из шлюпки поднимут сумку пассажиров, и приглашающе взмахнул рукой. — Увы, на корабле она единственная, придется потесниться, ну да это ненадолго — уже утром мы будем в Кале. Надеюсь, плата за путешествие при вас?

Аблемарл передал кошель, взял в правую руку горящий факел, а левой открыл дверь в отведенное для них помещение. Тесное и холодное, с единственным окном, оно предлагало возможность лишь одному человеку поспать на неширокой кровати. Высушить мокрую одежду? Только натянув веревку поперек каюты и открыв окно, чтобы продрогнуть окончательно. Разделение на мужскую и женскую часть? Не на этом двухмачтовом люгере, даже не имевшем на шкафуте верхней палубы — пройти с бака на ют можно только вдоль бортов. Лишь бы побольше взять груза, все исключительно ради торговли, а никак не для пассажирских перевозок.

А просушить одежду надо. И выспаться надо.

Граф и виконт только переглянулись, дружно вздохнули и начали укладываться на настил… или на палубу? Как вообще называется пол в этой, с позволения сказать, каюте? Неважно. Важно, что кровать досталась простолюдинке, безродной воровке, с которой благородным господам не следовало даже общаться. По твердому убеждению высшего света.

Так мало того! Эта нахалка заставила благородных господ отвернуться, разделась, повесила на веревку платье и улеглась спать, укрывшись единственным дырявым, но все же одеялом. В чем мать родила. Твердо предупредив попутчиков, чтоб даже не вздумали мечтать! Мол, кинжал у нее под рукой, а рука всегда готова пустить его в ход.

Аблемарл только сплюнул, проворчал нечто невнятное о возомнивших о себе девицах, которые лучше смотрелись бы на панели, да и завалился спать, положив под голову скомканный плащ. Ну так это взрослый, сорокалетний мужчина.