Цена времени. Книга 3

— Многие горожане и честные люди желают вашей смерти, — Начал я свою речь с трибуны. — Однако у вас есть шанс искупить свой долг перед Родиной. — Услышав об этом, пленники оживились. — С этого дня вы состоите в народной дружине. Все вы будете распределены в группы по три человека. Эти группы будут разбросаны по городу и станут выполнять самые разные задачи. Начиная с контроля за порядком, заканчивая тушением пожаров и помощи горожанам. Все вы будете носить на рукаве красные повязки, чтобы горожане могли вас узнать. Вам запрещается их снимать, носить любое оружие, кроме короткого копья и любую броню, кроме шлемов. За любой разбой, нападение или другое нарушение, включая попытку скрыть принадлежность к народной дружине или побег последует немедленная казнь без суда и следствия по законам военного времени. — После этих слов по толпе прошёлся испуганный ропот, а многие понурили головы. — На кошт себе зарабатывать будете своим же честным трудом, всячески помогая горожанам, если те нуждаются в помощи. Родина даёт вам последний шанс! — Я повысил голос, выделяя серьезность своих слов. — Так постарайтесь же не подвести её и не обделаться снова!

Глава 22. «Князь»

3 марта 1506 года.

Ситуация в городе постепенно начала стабилизироваться. Собравшееся в огромном количестве ополчение, неизвестно где доставшее так быстро столько копий и щитов, я стал постепенно распускать. Сам же, вместе с гвардией и отрядом из Борок, я принялся проводить в порядок детинец. Он пробыл в руках предателей совсем недолго, однако даже этого времени хватило, чтобы потерявший всякую честь полк успел привести его к почти полному запустению.

Вообще, народ вроде как признал во мне новую власть. Да, пока отнюдь не легитимную и самопровозглашённую. Однако никто не стал перечить мне ни когда я расположился в детинце, ни когда стал участвовать в управлении немногочисленными городскими предприятиями. В их глазах я видел лишь бесконечное доверие и какое-то необычное, даже непривычное признание авторитета, коим я сам себя вовсе и не считал.

Но нельзя сказать, что проблем не было вовсе. Процесс «революции», который так успешно расходился по сельской местности, в городе особой поддержки не встречал. Да и как таковых невольников здесь было не очень много. Холопов себе могли позволить лишь зажиточные горожане, коих, по понятным причинам, было меньшинство. И всё же я планирую в скором времени полностью искоренить среди местных такое понятие, как невольный труд. Как говорится, свободу рабочему и крестьянскому классу! Но только в рамках рыночной экономики, конечно. Во всяком случае, я понятия не имею, как здесь, без промышленных мощностей и значительных народных масс, радикально настроенных против буржуазии, можно построить социализм. А потому да простят меня ещё не родившиеся Маркс и Энгельс(рождение которых в будущем под большим вопросом), но коммунизму не быть.

Что же касается распространения революционных настроений в народе, то здесь, как утверждают мои сподвижники в многочисленных восторженных письмах, всё идёт полным ходом. Помещики уже перестали оказывать всякое сопротивление, стоило мне расстрелять чересчур ретивых поклонников рабского труда. И сейчас бывшие хозяева крестьян, что добровольно перешли на мою сторону, в своих же сëлах становились обычными наместниками. То есть они не могли судить крестьян, заставлять их что-либо делать и ограничивать их передвижение. Единственное, на что они имели разрешение, так это на сбор оброка. Денежный и натуральный налог собирался везде так же, как и в Борках: самые богатые платили больше, те, что победнее — меньше. Ну а те, кто и вовсе с трудом выживал — напротив, получал пособие. Но не стоит думать, что пособие закроет все потребности человека. Нет, оно лишь поможет ему в трудной ситуации, но уж точно не сможет полностью его обеспечить. Такая система позволит избежать ситуации, когда люди намеренно не захотят богатеть, чтобы на ровном месте получать деньги.