Цена вздоха (СИ)

Еще мгновение он только стоит, глядя на спокойный, безмятежный сон девушки, уже неспособной проснуться, но миг быстро проходит, и мальчик печально опускает глаза. А после, стараясь не глядеть в лицо сестры, подходит ближе и еще долго не может решиться поднять ее с кровати.

Колдунья уже начинает скучать, дожидаясь, когда мальчик выберется из дома. Пока она только следит издали, гадая над тем, отчего старик так им заинтересовался, но вскоре устает и поглядывает в сторону дерева, уже раздумывая вернуться.

Старик успевает доесть оставленные на земле яблоки, и колдунья, будто может заметить это даже отсюда, с ветвей небольшого дерева, растущего за домом мальчика, устало выдыхает. И неожиданно ее слух улавливает тяжелый скрип кривой двери.

Сразу же колдунья устремляет взгляд к входу, через который из дома выбирается мальчик. Едва волоча уставшими ногами, он тащит на спине холодное, окоченевшее тело сестры, чуть не падая, но не собираясь останавливаться.

Когда Алеша проходит мимо стоящей у дома маленькой и кривой телеги, женщина не удерживается от ехидной усмешки. Закинув одну ногу на другую, она одновременно скрещивает на груди руки и вновь устремляет взгляд к большому дереву.

— Ответь, старик, — шепчет она едва слышно, так, что и на расстоянии шага собеседник не сумел бы расслышать ее слов, — ты же не думаешь, что этот идиот удивит меня своим бараньим упорством?

Мимо проносится ветер, шелестит листва, но колдунья, застыв, не спешит отвернуться.

— Даже здесь, на проклятой земле, — вдруг раздается тихий голос старика у самого уха, — ты готова тратить силы на пустую болтовню? Твоя легкомысленность убьет тебя однажды, и даже я не смогу помочь, если ты не будешь прислушиваться.

Но колдунья лишь очерчивает взглядом полукруг, достав им до облаков, и резко бросив по дуге в обратную сторону.

— Мне для этого не нужно даже пробуждать печати. — Говорит она, сидя на ветвях, и начинает качать ногой. — Так что отстань, старик. Я не настолько глупа, чтобы колдовать на проклятой земле. Ну… если только в самом крайнем случае.

— В том и беда, — раздается голос старика, — что каждая твоя прихоть тебе кажется отчаянной необходимостью.

Колдунья раздраженно фыркает.

— Хватит, старик. Не затем мне ветер приносит твои слова, чтобы ты мне надоедал своими поучениями. Лучше скажи, долго мне еще смотреть за этим пустоголовым? Он, кстати, сейчас как раз загоняет себя в могилу.

Старик в ответ молчит.

— Что, не интересно? — Улыбается колдунья, щуря глаза.

— Вовсе нет. — Приносит ветер ответ. — Но я уже привык видеть, как часто ты ошибаешься.

Колдунья вдруг хмурит взгляд и наклоняет корпус, хотя старик так далеко, что наклонившись, она все равно ничего не сумеет этим добиться.

— Не зли меня, старик.

И он тут же уводит разговор в другую сторону.

— Оставим это. — Приносит ветер его голос. — Скажи, что с мальчиком? Отсюда мне трудно что-нибудь разглядеть.

Колдунья вздыхает, но тихим вздохом рассеивает на лице недовольство.

— Что с ним? Недостаток ума, видимо. — Отвечает она сердито, но почти сразу вздыхает и объясняется. — Он тащит мертвую девчонку. На спине.

Колдунья делает небольшую паузу.

— Считаешь, он не должен ее захоронить?

— Да я не об этом. — Сердится колдунья, так же мгновенно возвращая хмурый вид, как быстро она умеет с ним расставаться. — Этот олух прошел мимо телеги и собирается тащить ее на себе до самого кладбища. Вот я и хочу тебя спросить, уж не думаешь ли ты, что ему достаточно бараньего упорства и пустой головы, чтобы меня впечатлить?

Ну а старик, как всегда, остается непоколебим.

— Наверное, — говорит он, — у мальчика есть на то причины.

— Да какие еще причины? — Недовольно отворачивается колдунья, словно ее жесты и движения могут долететь до старика вместе с тоном голоса. — Она же мертва. Какая разница? Кинул бы в телегу и отвез. Хотя, знаешь, если он умрет вот так, то я пусть и не выиграю, но хотя бы мы тут дольше не останемся.

— Для него есть разница. — Говорит старик. — Для него эта девушка навсегда останется живой, пока жива память о ней. Если он не свалил ее в телегу, то должен иметь на то причину.

— Ха-ха! — Не удерживается колдунья. — Да пусть в ней хоть навоз возили, какая разница? Девчонка мертва, все это уже не имеет значения.

Старик ничего не отвечает, и беседа оканчивается. Снова Айва терпит молчание и скуку, занимая себя ломанием веточек, срыванием листков и бездельем, но продолжая наблюдать за тем, как Алеша медленно движется к кладбищу.

Ее интерес быстро угасает. Мальчик долго закапывает сестру в глубокую яму, затем до самого вечера продолжает еще ждать у свежих могил, все никак не решаясь окончательно проститься с сестрами, и лишь с темнотой возвращается обратно в свой маленький дом. Колдунья остается спать прямо на ветвях у дома, даже не предупредив старика, и уже наутро, едва она открывает глаза, первые же звуки рождают в ней интерес, перед которым Айва даже не пытается устоять.