Цена вздоха (СИ)

Колдунья оставила его прямо на соломенной кровати, даже не сняв запачканные кровью одежды. Старик нахмуривается и больше не тратит ни мига. Почти сразу он подходит ближе и начинает внимательно и неторопливо осматривать мальчика, стараясь найти глазами все раны до последней, прежде чем начинать что-то делать. Немного покряхтев, старик быстро теряет хмурое выражение и начинает действовать. К счастью, в такой бедноте даже чужаку сложно запутаться, и старик уже вскоре отыскивает все необходимое, чтобы заняться ранами мальчика.

Маленький домик быстро наполняется теплом и светом, когда в открытой печи разгораются сухие дрова. В доме их совсем немного, так что старик тратит почти все сразу же и приходится выбираться на улицу, чтобы в темноте искать, чем затопить печь. Впрочем, кладка дров, укрытая от дождя ветхим навесом из соломы, обнаруживается прямо у стены, нужно только свернуть за дом. И старик даже застывает на миг, видя большую, аккуратно накрытую кладку и вспомнив, что все эти дрова колол или сам мальчишка, или его сестры, но почти сразу приходится гнать мысли и таскать дрова в дом.

Вещей в доме совсем немного. Старик вынужден перерыть чуть ли не все, но даже так ему быстро удается найти подходящий котелок, несколько целых мисок, и даже ступку с пестиком. После, он тут же принимается копаться в травах, нашедшихся в худой, плетеной корзинке с оторванной ручкой и дырявой крышкой. Но вздыхает, понимая, что нужных для лечения таких ран трав, в ней недостает. А уже скоро дверь скрипом возвещает о приходе гостьи, и колдунья бесцеремонно врывается в тишину маленького домика, будто в собственное жилище.

— Ух! — Звенит ее радостный голос. — Водичка ночью просто чудо!

Но тут же она замирает и встает на месте, встретившись глазами со стариком, перетирающим в ступке какие-то травы. А следом, ее взгляд переманивает теплый свет из открытой печи, и колдунья широким шагом немедля отправляется к огню.

— Наконец-то! — Радуется она, как ребенок, чуть не хлопая в ладони. — Как мне уже надоел этот холод.

Но меняет свои настроения так же быстро, как и всегда.

— Старик, — поворачивает она голову, словно бы огонь ей вдруг уже перестал быть интересен, — а ты, кстати, сам-то не хочешь искупаться?

— Я уже вымылся.

— Когда?

— Вчера. — Спокойно отвечает старик. — Пока вас не было.

— Ну, как знаешь. — Говорит колдунья, и тут же с прежним блеском детской радости уставляется на огонь.

Лишь сейчас к ней поворачивается старик. Миг он ничего не говорит. Колдунья, сбросив шляпу, сидит у костра, и свет блестит на ее мокрых волосах, обычно скрытых от глаз. Ее платье не кажется мокрым, да и с волос не капает вода. А впрочем, колдунья легко могла просушить и волосы и одежду послушными ветрами, и потому старик ничему не удивляется.

— Раз ты уже просохла, — заговаривает он, продолжая растирать в ступке травы, — сходи, принеси мне чистой воды. На входе у двери стоит два ведра.

— Чего? — Оборачивается колдунья, давая волю недовольству и изумлению. — Да зачем мне….

— Не сейчас. — Перебивает старик тихим, спокойным тоном. — Сходи за водой, и будь добра не спорить. Мне нужна сейчас твоя помощь.

Айва таращится на старика с недовольством, сердито, молчит, не торопится исполнить просьбу, а затем резко встает.

— И не жалко тебе бедную девушку? — Ругается колдунья, хотя и беззлобно, отчего сразу можно понять, что ее настроение не пропало. — Я же вся мокрая. А если простужусь?

В ее голосе впервые за долгое время появляются игривые нотки, а звук льется так радостно и легко, но недолго приходится колдунье наслаждаться прекрасным настроением.

— Как вернешься, — говорит старик, — пойдешь собирать травы. До утра мы не дождемся, а ветер тебе и в ночи поможет отыскать все, что нужно.

И тут же радостный блеск в глазах колдуньи меркнет, а на ее лице появляется сердитое недовольство, такое же частое и привычное выражению женщины, как ее необычная, иногда хитрая, а иногда пугающая улыбка.

— Старик, — зовет колдунья тихим голосом, — да ты совсем ополоумел?

Но старик даже не оборачивается.

— Поторопись. — Отвечает он спокойно. — До утра ему не протянуть, если ты мне не поможешь. Иди за водой и возвращайся скорее. Потом я расскажу, какие травы искать.

И, промедлив, сердито фыркнув, колдунья все же отправляется исполнять поручение старика.

Ждать ее приходится дольше, чем можно было подумать. Старик успевает перетереть травы, оглядывается, вздыхает, но колдунья все не возвращается. Тогда, вывалив перетертую кашу в худой, но целый котелок, он снова копается в травах и, отыскав нужные, вновь начинает их толочь.

Скоро все полезные растения заканчиваются, и старику уже не остается, что делать. Но тогда колдунья, наконец, возвращается. Сердито фыркая, она заносит деревянные ведра с водой, расплескивая ее на ходу, ничего не говорит и молча ставит ведра рядом со стариком, избегая пользоваться силой ветра. А впрочем, старик быстро угадывает по ее виду, что женщина что-то задумала. И колдунья, подтверждая его догадки, тут же разворачивается к выходу и идет на улицу.