Цена за ее свободу, или Во имя денег

Сторговаться мне удалось только с частником. До владений Лютого он довез меня за полчаса. Рассчитавшись с ним на повороте, я прошла вдоль высокого каменного забора, поднялась по ступенькам и вошла в караульное помещение. То, что я увидела, привело меня в состояние шока. За столом сидел мертвый охранник. Полголовы его снесло выстрелом. Второй охранник лежал на диване. Его убили, прострелив грудь. Произошло это, по-видимому, недавно, так как кровь не успела загустеть.

Пятясь, как каракатица, я без сил выползла на улицу и, глотая воздух широко открытым ртом, побрела к офису Лютого. В офисе никого не было. Телевизор тихо бормотал голосом Жанны Агалаковой, бесцветно рассказывающей о последних новостях. На столе слабо мерцал экран компьютера, рядом с ним дымилась недопитая чашка кофе. Тот, кто сидел здесь, вышел несколько минут назад…

Вытащив из пакета пистолет, я повертела его в руках (вид оружия придавал мне смелость) и, положив обратно, побежала к бару.

Санька оказался там. Он сидел на высоком круглом стульчике и, болтая крепенькими ножками, уплетал мороженое. Официантка Наташа, протирая посуду, смотрела очередной сериал.

– Мам, ты чего? – Санька посмотрел на меня удивленным взглядом. – Ты почему плачешь?

– Санечка, сынок… Они что-нибудь с тобой сделали? – рыдала я, целуя загорелые щечки.

– Я жду Дога. Мы с ним пойдем рыбачить на озеро, а ночью приедет папа.

– Кто приедет? – уточнила я.

– Папа. Дог сказал, чтобы я его обязательно дождался: папа привезет много подарков.

– Нет, Санечка, папа не приедет. Он больше никогда не приедет, не жди его…

– Да все нормально с твоим пацаном, – не выдержав, влезла Наташа. – Мне за ним ведено присматривать. Ему тут нравится. Он бегает, мороженое лопает.

– Где Лютый?

– Лютый с братвой на разборки уехал.

– Там на КПП охранников убили…

– Да знаю я! Приехали какие-то отморозки, пальбу подняли. Лютого хотели замочить, но он успел спрятаться. А ты разве ничего не слышала?

Туг такой грохот стоял!

– Жаль, что его не замочили, – не слушая ее, произнесла я. – Из-за этого козла столько невинных людей пострадало! А почему трупы никто не убирает?

– А некому их убирать. Все в погоню помчались. Дог велел ничего не трогать. Ну, Кать, ты даешь! Не я ж их убирать буду! Я крови с детства боюсь. Пацаны приедут – займутся.

– Саша, пойдем, – сказала я, потянув сына за собой. – Бабушка без тебя плачет. Пойдем, сынок.

– Что это она плачет? Я ж с ней недавно виделся. Она сама сказала, чтобы я к папке ехал.

– Пойдем, Саша. Не задавай лишних вопросов. Нам нужно побыстрее отсюда уносить нога.

– А ну посади ребенка на место, – насторожилась Наташа. – Я за него головой отвечаю. Лютый сказал, что, если ребенок пропадет, он мне голову прострелит.

– Да пошла ты, – крикнула я, прижав Саньку к себе. – Это мой сын, понятно?! Не лезь не в свои дела!

– Санька отсюда не уйдет, пока Лютый не приедет. Садись, Катька, пей коктейль и жди пацанов. Я тебе ребенка не отдам. Мне жить хочется!

– Перехочется, – сузив глаза, сказала я и достала пистолет. – Не ори, Наташка, я не хуже Лютого стрелять умею. Там уже два трупа валяются.

Ты будешь третьим. Какая разница, одним больше, одним меньше…

Официантка, побледнев, попятилась к барной стойке.

– Ухты! – восхищением выдохнул Санька. – Мам, а он настоящий? Дашь пострелять. Это тебе папка подарил?

– Настоящий, сынок, настоящий, – тихо сказала я и посмотрела на Наташу. – Слушай меня внимательно, девочка. Мы с сыном сейчас уйдем. Ты остаешься здесь и будешь смотреть свой сериал: Молча. Попробуешь шевельнуться – пеняй на себя.

– Лютый все равно тебя найдет и отберет пацана, – прошептала она.

– Это уже не твое дело. Можешь ему передать, что если он хоть пальцем дотронется до моего сына, то сначала я прострелю ему яйца, а потом голову. Если он хочет со мной встретиться и узнать, где деньги, пусть ждет звонка. Я сама выйду на связь. Пошли, Саша, нам с тобой надо торопиться.

Взяв Саньку за руку, я вывела его за территорию, попросив закрыть глаза на КПП. Поймав на шоссе попутку, мы с ним поехали в город. То и дело посматривая на пакет, Санька улыбался.

– Мама, теперь мы с тобой никого не боимся, – заговорщицки прошептал он, дотянувшись до моего уха. Нам теперь ничего не страшно.

– Конечно, сынок, – вздохнула я.

Мать нам открыла сразу, как будто весь вечер простояла у дверей. Не сказав ни слова, она подняла Саньку на руки и в голос зарыдала.

– Мам, прекрати, – сказала я. – Ну все же нормально. С Санькой ничего не случилось. Я ж тебе говорила, что я его привезу… Давайте-ка собирайтесь на дачу. Вам тут нельзя оставаться. Отдохнете пока там, а я попробую все уладить.

– Это все твой проклятый Паша! Я с самого начала была против твоего замужества!

– Не кричи, а то соседи сбегутся. Забудь о нем.

– Бабуля, прекрати! – торжествующе встрял Санька. – Нам теперь с тобой ничего не страшно.

У нас мама знаешь какая храбрая. Она одну тетю в кафе до смерти напугала! У нас теперь есть пистолет, во как!

– Какой еще пистолет? – Мать с недоумением посмотрела на меня.